17 
А недалеко от рядов, где на открытом огне готовили гусей, была платформа для тех, кто хотел наняться в работники. Я стыдливо поглядывала в ту сторону. Там уже было несколько человек — они стояли жалкой, унылой кучкой. И это неудивительно: кому приятно выставлять себя подобно товару? Подумать только: я, Керенза Карли, должна присоединиться к этим бедолагам! Внезапно у меня мелькнула мысль, что теперь я навсегда возненавижу запах жареных гусей. Все вокруг смеялись и веселились, солнце ярко светило и уже стало припекать, а я злилась на весь белый свет.
Однако я ни на минуту не забывала о том, что дала бабушке слово найти себе работу. Я просто не могла вернуться и сказать ей, что в последний момент у меня не хватило духу. Я, здоровая и выносливая, не имела права снова стать для них обузой.
Вздохнув, я решительно направилась к платформе, взобралась по шатким деревянным ступеням сбоку нее и стала рядом со всеми.
Будущие наниматели с интересом разглядывали нас, прикидывая, на что мы сгодимся. Среди них я заметила фермера Пенгастера. Было бы неплохо, если бы он выбрал меня. Он славился добрым отношением к своим работникам, и у меня была бы возможность носить домой гостинцы. Мне было бы гораздо легче, если бы время от времени я могла ходить домой, изображая из себя благодетельницу.
Вдруг я заметила пару, при виде которой в растерянности попятилась. Это были дворецкий и экономка из Эббаса. Только одна причина могла привести их на ярмарку, мелькнуло у меня в голове. Я не ошиблась: они действительно направлялись прямо к платформе для найма. Вот теперь я по-настоящему испугалась. Я не раз думала о том, что когда-нибудь буду жить в Эббасе. Я долго лелеяла эту мечту, потому что бабушка Би говорила, что если человек поставит перед собой цель и сделает все, что от него зависит, то он обязательно добьется своего. И теперь я видела, что моя мечта может легко исполниться. Но как… Я буду жить в Эббасе в качестве служанки!
В мозгу пронеслись сотни образов. Я подумала о молодом Джастине Сент-Ларнстоне, высокомерно отдающем мне приказания, о Джонни, который станет насмехаться, издеваясь надо мной и каждый раз напоминая, что я — жалкая служанка. О Меллиоре, которая будет иногда приходить на чай, и я, в чепчике и переднике, буду прислуживать ей. Я подумала о Киме, который тоже там бывает. На ум пришла еще одна мысль. С тех пор как бабушка доверила мне свою тайну, я часто думала о сэре Джастине, отце нынешнего владельца. Внешне сын был очень похож на отца, а я очень похожа на бабушку. Может статься, что беда, которая случилась с бабушкой, произойдет и со мной. При мысли об этом я тотчас вскипела от стыда и гнева.
Они подходили все ближе, с важным видом обсуждая что-то между собой. Потом стали разглядывать одну девушку, почти мою ровесницу. А что, если они пройдут дальше по ряду? А что, если выберут меня? Я боролась с собой. Может, спрыгнуть с платформы и убежать домой? Я представила, как буду объяснять бабушке, почему мне пришлось так поступить. Она, конечно, поймет меня. Но разве не я сама — а вовсе не бабушка — предложила пойти сюда?
В это мгновение я увидела Меллиору — грациозную и свежую в своем сиреневом платье с пышной юбкой и приталенным лифом, отделанном кружевами по вороту и манжетам, в белых чулках и туфельках с пряжками. Ее светлые волосы выглядывали из-под соломенной шляпки. Она сразу увидела меня, и я не смогла спрятать свой страх и дурные предчувствия. Быстро подойдя к платформе, она остановилась напротив меня. Во взгляде ее было искреннее беспокойство.
— Керенза? — мягко произнесла Меллиора.
Я разозлилась, потому что она стала свидетельницей моего унижения. Как не возненавидеть ее, такую чистенькую и аккуратненькую, такую элегантную — и свободную?!
— Ты пришла наниматься на работу?
— Похоже на то, — резко ответила я.
— Но… раньше ты этого не делала.
— Настало тяжелое время, — пробормотала я.
Пара из Эббаса подходила все ближе. Дворецкий уже поглядывал на меня — тепло и заинтересованно. Лицо Меллиоры приняло озабоченное выражение. Она явно волновалась. Набрав побольше воздуха, она быстро заговорила, как будто боялась, что не успеет все сказать.
— Керенза, нам нужны работники. Ты пойдешь работать в дом приходского священника?
Это прозвучало как отмена смертного приговора. Мою мечту не омрачит горькая действительность. Мне не придется идти в Эббас с черного хода. Если бы это произошло, моя мечта никогда не осуществилась бы!
17 
