очень нудно 
33 
По крайней мере, на этот уик-энд.
– Тебе действительно хорошо? Я оправдал твои ожидания? Ты получила полное наслаждение?
Она кивнула, глаза ее сверкали, щеки горели.
– Я просто не могу поверить, что это происходит со мной. Ты можешь мне не верить, но раньше я никогда ничего подобного не делала, и теперь мне кажется, что я играю роль соблазнительницы или вакханки, и эта роль мне нравится. Знаешь, я все время была занята делами компании, а после смерти мамы вообще не позволяла себе отдыха, большинство выходных мы работали.
Он слышал о финансовых затруднениях Сиборнов. Но эти слухи появились недавно, а фирма всегда была поставщиком драгоценных украшений для звезд.
Кажется, он многое пропустил за время своего отсутствия.
– Я думал, что такая решительная, компетентная женщина, как Матильда, держала под контролем бизнес.
Сапфир задумчиво вертела в пальцах стакан, прикусив нижнюю губу. Потом ответила:
– Она и была такой, но экономический спад подкосил нас. Даже очень богатые люди перестали тратить деньги на драгоценности, приобретать дорогие игрушки, наша прибыль резко снизилась. – Она покачала головой. – И я пообещала маме, когда она умирала, сделать все, что в моих силах, чтобы вытащить Сиборнов из кризиса.
– Ты проделала колоссальную работу…
– Но я чуть не потеряла компанию, – тихо сказала она, – загнала себя, не привлекая Руби к делам, хотела все сделать одна. Результат – коллапс. Диагноз – синдром хронической усталости.
– Я этого не знал.
– Мало кто знал об этом. Руби очень старалась, чтобы поддержать нас на плаву, пока я восстанавливала силы в оздоровительном комплексе.
– Сколько ты там пробыла?
– Три месяца.
Он был ошеломлен. Просто невозможно было себе представить эту успешную, цветущую женщину изнемогающей и потерявшей волю к жизни. Она была настолько увлечена своей работой, что, кажется, не взяла бы и недели отпуска. Но три месяца… Срок говорил о том, как серьезно было то, что с ней произошло.
– Как ты сейчас себя чувствуешь?
– Великолепно! – Она подняла бокал, салютуя, и улыбнулась благодарно и лукаво. – Благодаря тебе.
Ему не хотелось усложнять их отношения, но, по крайней мере, он мог выслушать ее, если она хочет облегчить душу.
– Когда ты вернулась к работе?
Легкие складочки набежали на ее лоб.
– За неделю до того, как ты впервые появился передо мной без приглашения тем памятным утром.
Он тихо выругался.
– Значит, ты только что вернулась домой, а я заставил тебя прыгнуть в пекло, вовлек тебя в эту круговерть, круглосуточную работу для показа моды Фоурдов.
– Но я уже восстановилась. Отдыхала, медитировала, занималась йогой, все по расписанию и рекомендациям врачей. Надо было прекращать этот отдых, потому что еще немного, и я бы сошла с ума не от работы, а от безделья.
– Понятно. Но мы работали как сумасшедшие последнюю неделю. Как ты выдержала?
– Ты не догадываешься? – Ее лицо просияло, она решительно сменила тему, чтобы вернуться к прежним легким и ни к чему не обязывающим отношениям. – Я встретила тебя – такого самоуверенного, веселого, ты был как будто из другой жизни. Это подействовало на меня благотворно. Особенно когда мы стали вместе проводить время. Он подхватил ее тон:
– Уточни, что ты имела в виду под «проводить время».
– Я имею в виду совместную работу. – Сапфир бросила на него лукавый взгляд из-под ресниц.
– А помимо работы?
– Если бы я знала, что твое общество будет для меня благотворнее месяцев в оздоровительном центре, я бы полетела в Европу и нашла тебя.
Она продолжала игру, легкую и приятную, но что-то изменилось в их отношениях. Казалось, игра во флирт может в любой момент вновь оборваться. Надо быть осторожнее, иначе он рискует увлечься серьезно.
Если рассуждать отвлеченно и гипотетически, возможность совместного будущего все же есть. Если бы она не была бизнес-леди.
Хотя ему вдруг стало необыкновенно приятно от мысли, что она могла прилететь к нему в Европу.
– Выпьем за нас!
Она подняла бокал и сделала глоток.
– Расскажи, каково это – работать в Париже. Наверное, это восхитительно – жить там и вести светский образ жизни.
У него вдруг сжало горло. Он вспомнил о своих неудачах. Об отношении к нему и его работе родителей, прессы. Нет, он решительно не хотел говорить с ней о своих делах в Париже. О своих провалах. Хотя она открыла перед ним душу с обезоруживающей откровенностью, и он обязан, по крайней мере, приоткрыть хотя бы частичку своей в обмен.
33 
