очень нудно 
70 
Я свирепо посмотрела на нее, и она отшатнулась от меня.
— Я… Я с ними ничего не делала. Ведь вы мне говорили, что не хотите, чтобы они были задернуты!
— Но кто же еще мог здесь быть? — спросила я.
— Здесь никого не было, мадам. Я всегда убираю вашу комнату сама, как велела мне миссис Грантли.
— Наверно, ты и задернула их. Как же еще это могло получиться?
Она отступила назад.
— Но я не делала этого, мадам. Я их не трогала.
— Ты забыла. Ты, должно быть, забыла.
— Нет, мадам, я уверена, что нет.
— Нет, забыла! — совсем уже бессмысленно повторяла.
— А теперь иди.
Она ушла с расстроенным видом. До этого момента отношения между нами всегда были хорошими, и то, что я только что сделала, было совершенно не похоже на меня.
Когда она ушла, я продолжала стоять, глядя на дверь, и в памяти всплыли слова Сары: «Ты злишься, потому что тебе страшно».
Да, в этом и было все дело. Вид задернутых занавесок испугал меня. Почему? Что особенного было в этих занавесках?
Ответ напрашивался сам собой: потому что они напоминали мне о том ужасном случае.
В конце концов, это мог сделать кто угодно… предположим, чтобы вытряхнуть пыль… а потом забыл и так и оставил их закрытыми. Почему же тогда Мери-Джейн не захотела согласиться с этим?
Да потому, что ничего подобного не было! Мери-Джейн их не задергивала. Она бы запомнила это, я ведь так настаивала, чтобы они были раскрыты, пока я сплю…
Меня стала пробирать дрожь. Я опять вернулась мыслями туда, вспомнила, как я внезапно проснулась ночью… как выглядело это ужасное видение… как я бросилась вслед ему и наткнулась на сплошную завесу из голубого шелка. Вот в чем причина: все, что напоминало мне об этом — пугало меня! Но, с другой стороны, меня мучил еще один вопрос: может быть, обо мне опять вспомнили! И тихие, спокойные недели остались позади, и теперь меня ожидают новые злоключения?
Я злилась, потому что боялась. Но ведь я не имела права обрушивать свой гнев на Мери-Джейн!
Я почувствовала, что раскаиваюсь в своем поведении, и немедленно позвонила в колокольчик. В ответ на мой вызов тотчас появилась Мери-Джейн. Но на лице ее не было обычной ясной улыбки — она избегала смотреть мне в глаза.
— Мери-Джейн, — сказала я. — Прости меня.
Она посмотрела на меня удивленно.
— Я не имела права так разговаривать с тобой. Если бы ты задернула занавески, ты бы, конечно же, сказала мне об этом. Кажется, у меня просто сдают нервы…
Она выжидающе смотрела на меня и все еще выглядела обескураженной. Потом произнесла:
— О, мадам… ничего, это пустяки.
— Нет, не пустяки, — настаивала я. — Это несправедливо, а я ненавижу несправедливость. Пойди принеси свечи. Становится темно.
— Да, мадам. — И она вылетела из комнаты гораздо более счастливой, чем несколько минут назад.
К тому времени, когда она вернулась со свечами, я решила быть с ней откровенной. Мне очень не хотелось, чтобы она думала, что я принадлежу к тому типу женщин, которые срывают свой гнев на других, когда у них возникают какие-то свои проблемы. Мне хотелось рассказать ей о причине.
— Поставь их над камином и вот сюда, на туалетный столик. Ну вот, теперь стало светлее. И комната выглядит совсем по-другому. Мери-Джейн… когда я увидела эти задернутые занавески у кровати, это напомнило мне о том случае…
— Да, я помню, мадам.
— И я подумала, что кто-то опять хочет сыграть со мной злую шутку. Мне так хотелось, чтобы оказалось, что это ты их задернула! Такое объяснение меня бы очень успокоило.
— Но это не я, мадам. Зачем мне говорить зря, если я этого не делала.
— Разумеется. Теперь остается гадать, кто это сделал и почему.
— Войти сюда мог кто угодно, мадам. Вы ведь днем не запираете двери.
— Да, на самом деле — сделать это мог любой. Да и вообще… может быть, это неважно. Может быть, я чересчур чувствительна из-за своего положения?
— Мадам, наша Этти тоже сейчас совсем на себя не похожа.
— Наверно, у женщин так бывает…
— Да, конечно. Раньше ей нравилось слушать, как Джим поет. У Джима такой голос! А сейчас она этого просто не выносит. Она терпеть не может никакого шума, как она выражается.
— Ну, вот какие мы, Мери-Джейн! Так что надо быть готовым ко всяким странностям с нашей стороны. Кстати, у меня здесь есть одно платье, и я думаю, оно подойдет тебе. А мне оно уже мало.
70 
