39 
– Ты не знаешь даже половины, – заметила Кили, понимая, что ей придется рассказать ему все, если они хотят начать сначала.
Лэклен прижал палец к ее губам.
– Можешь не говорить мне, если не хочешь. Я верю тебе, Кили, и всегда буду верить; я понял это после того, как едва не потерял тебя.
Поцеловав палец Лэклена, Кили отвела его в сторону.
– Мне нужно сделать это для себя.
– Ну, хорошо. Но почему мы стоим? – Глаза Лэклена загорелись, когда он положил руку ей на живот. – Ведь ты носишь здесь бесценный груз.
Увидев у него на лице выражение беспредельной любви, она почувствовала, что сердце у нее глухо забилось. Лэклен любит ее и их ребенка! О чем еще она может мечтать?
Несомненно, он должен объяснить, почему отнеся к ней так бессердечно. Но разве у Кили есть право винить его, когда у нее самой столько проблем, что для их решения ему придется использовать профессиональные умения психолога по меньшей мере до их золотой свадьбы?
Лэклен провел ее в залитую солнечным светом комнату, примыкавшую к кухне. На столе Кили увидела бутылку шампанского в ведерке со льдом и два фужера.
Кили вздернула бровь.
– Не дерзкая ли это самоуверенность?
– Надеюсь, что нет. Это надежда.
Лэклен потянулся к бутылке и посмотрел на Кили.
– Я удовольствуюсь водой, – заявила она.
– Никаких затрат на свидание, – пробормотал Лэклен. Наполнив фужеры водой из графина, он положил в них по кусочку лимона.
– Но ты все равно любишь меня, – заметила Кили, бросая на него лукавый взгляд.
– Ну, а теперь кто из нас проявляет дерзкую самоуверенность? – Лэклен сел рядом с Кили и положил руку ей на колено. Она почувствовала, как восхитительное ощущение жаркой волной растекается по ее телу. – Так о чем мы говорили?
За время вынужденной разлуки потребность Кили в Лэклене не уменьшилась; напротив, она чудовищно возросла, и ей пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы не заняться с ним сексом.
– Мы говорили о том, какие мы оба психованные. Ты начнешь или я?
Лэклен качнул фужером и улыбнулся.
– Сначала дамы.
– Прекрасно. – Кили откинулась на спинку дивана, жалея, что они не открылись друг другу раньше. Это не только спасло бы ее от стресса, но и сэкономило бы кучу денег, которые она потратила на пончики и носовые платки. – Ты ведь понял, что моя проблема была связана с весом? Я не хотела тебе признаваться, но стремление к похудению превратилось у меня в навязчивую идею, и чрезмерная потеря веса привела к соматогенной и психогенной депрессии.
Лэклен крепче сжал ее руку.
– У тебя была анорексия?
Кили отрицательно покачала головой.
– Слава богу, нет. Но я была близка к ней. Когда это произошло, я провела некоторое время в больнице и вскоре смогла встать на ноги. Я прямо-таки возненавидела больницу и была готова на все, чтобы вырваться оттуда. Поэтому я начала есть, и постепенно мое самочувствие улучшилось. Однако врачи сказали мне одну вещь, которая сильно повлияла на мою жизнь.
Она закрыла глаза, думая о том, сколько раз в течение многих лет этот ужасный момент всплывал в ее памяти. Хотелось бы ей сейчас найти того врача и сунуть ему под нос результаты теста-полоски!
Глубоко вздохнув, Кили заставила себя снова открыть глаза. У Лэклена на лице не дрогнул ни один мускул. Он не торопил ее и не требовал, чтобы она выкладывала все до конца. Он просто терпеливо ждал.
– Мне сказали, что у меня, вероятно, никогда не будет детей.
– Что?! – вскричал Лэклен с такой яростью, что Кили вздрогнула.
– Я думаю, в то время врачи были правы. Однако это изменило мою жизнь. По крайней мере, мое отношение к мужчинам, – торопливо затараторила Кили, боясь, что у нее не хватит духу рассказать Лэклену все. – Большинство мужчин хотят иметь ребенка, чтобы доказать миру свою потенцию, а вот ребенка-то я не могла родить. Первый парень, который мне действительно нравился, сделал ноги, когда я сказала ему правду, хотя он клялся мне в вечной любви. Собрав остатки самоуважения, я продолжала жить дальше. Второй... он оказался таким же. Однако когда я встретила тебя... – она пожала плечами и положила ладонь на его руку. – Несмотря на решение избегать близости, я влюбилась в тебя.
Лэклен прищелкнул пальцами свободной руки.
– Так вот почему ты шарахалась от меня! В тот день, когда я пришел в твой офис и болтал о том, какое значение имеет для меня большая семья, ты думала о том, что не можешь дать мне это? – Кили кивнула, и Лэклен прижал ее к себе. – Ты волновалась о моих чувствах, пренебрегая своими? – Он ласково погладил ее по голове, и она подумала, что ей никогда не надоест это проявление нежности. – Ты удивительная женщина, Кили Роудз. У нашего ребенка будет замечательная мать.
39 
