17 
— Да, милорд. Мы боялись, уж не приключилось ли чего с вашей светлостью.
В холле лорд Рейвен увидел еще один плащ и шляпу, и губы его сжались.
— Кто у нас? — спросил он.
— Гость, ваша светлость. Приехал час назад. Я уведомил его королевское высочество, что вы скоро должны быть, и он сказал, что подождет.
— Черт возьми, я собирался принять ванну, — сказал лорд Рейвен вполголоса, но покорно направился в столовую.
Принц сидел за столом и, как видно, только что отлично позавтракал. Он был тщательно и слишком роскошно для деревни одет, и в ярком утреннем свете ему можно было дать не сорок, а все пятьдесят.
Несмотря на модную прическу, напудренные перламутром щеки и безупречный корсет, его чрезмерная полнота бросалась в глаза. Принц, однако, находился в превосходном расположении духа.
— Доброе утро, Рейвен! Вряд ли вы ожидали увидеть меня здесь.
— Не ожидал, ваше высочество! Но позвольте выразить надежду, что в сей скромной обители в мое отсутствие вам был оказан достойный прием.
— Мне подали все, что нужно, благодарю вас, — ответил принц, указав на многочисленные блюда на столе и полупустую бутылку коньяка.
— Могу ли я узнать причину, по которой ваше королевское высочество удостоило чести наш весьма захолустный край? — спросил лорд Рейвен.
Принц рассмеялся.
— Нет. В Лондоне, конечно, все интересуются, где я?
— Все в полном недоумении, — солгал лорд Рейвен. — Разрешите, ваше высочество, присоединиться к вашему завтраку.
— Конечно! Конечно! — откликнулся принц. — Рекомендую вам паштет. Ваш повар превзошел себя.
— Это высокая похвала, — ответил лорд Рейвен. — Я увеличу ему жалованье.
— Быть может, вы уступите его мне? Мне нужен новый повар в Карлтон-хаус.
— Я лично всегда к вашим услугам, ваше высочество, но это не включает услуги моего повара.
Принц улыбнулся и налил себе коньяку.
— За Несравненную! — провозгласил он. — Хотя, черт побери, это определение принадлежит Вигору.
— А Вигор тоже здесь? — спросил лорд Рейвен.
— Именно, — ответил принц, мрачнея. — Боже, до чего я не терплю этого человека, а мы в одной гостинице, и я не могу от него отделаться. Весь этот месяц он пытался меня обойти, но вчера я нарушил его планы. Он собирался тайком уехать, чтобы встретиться с ней, прежде чем я сюда доберусь, но я приказал ему сопровождать меня в моей собственной карете. Он весь побелел, услышав приказание, но что ему оставалось, кроме как подчиниться?
— Хвалю вас, ваше высочество, — улыбнулся Рейвен. — Самое мудрое — всегда держать соперника в поле зрения.
— Точно так же думаю и я, — сказал принц. — Но знаете, Рейвен, случилось нечто поразительное. Одной из лошадей в копыто попал камешек. Это произошло сразу же, как мы сбились с пути, — мы, я думаю, поехали не по той проселочной дороге. Как бы то ни было, карету пришлось остановить. Мне Вигор надоел смертельно, и я вышел размять ноги. Иду я, вспоминая, если уж правду говорить, миссис Уикем, как вдруг из-за дерева на меня налетает какая-то девчонка. И, верите ли, Рейвен, это был вылитый портрет самой Элоизы.
— Подумать только! — отозвался лорд Рейвен, отрезая себе кусок кабаньей головы.
— Вы бы не поверили, что такое может быть, — продолжал царственный гость. — Тот же изящный овал лица, синие глаза и темные ресницы, те же золотые волосы. Конечно, у нее не было модной прически, как у миссис Уикем, волосы просто спадали прядями на щеки, чистое золото, словно весенние нарциссы. Кстати, недурное сравнение, правда? Весьма поэтичное.
Принц наслаждался произведенным на лорда Рейвена впечатлением — тот отложил нож и вилку и слушал как завороженный.
— Кто она? — спросил он наконец. — И где вы ее видели?
— Мой дорогой Рейвен, я только что вам сказал — по дороге к дому миссис Уикем, рядом с подъездной аллеей. На минуту мне показалось, будто это Элоиза, и, когда я стал звать Вигора, чтобы и он поглядел на нее, она от меня вырвалась и убежала в лес. Самое удивительное, когда я рассказал Элоизе, она не поверила. Она решила, мне померещилось, ведь во всей округе нет никого похожего на нее. В то же время у меня было чувство, что она что-то недоговаривает. Если хотите знать, ее отец, наверное, был в молодости изрядный повеса. Эта девушка, очевидно, состоит с Элоизой в кровном родстве, но, подозреваю, она — незаконнорожденная, дети любви всегда отличаются редкой красотой.
17 
