очень нудно 
37 
— Я знаю наверняка только то, что я хотел, чтобы ты потеряла контроль над собой и открылась. А когда ты сделала это, я потерялся и прошу прощения за это.
— Угу, класс. — Она схватила горсть песка и позволила ему медленно струиться сквозь пальцы. — Только это уже не важно.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что это — правда. Разговор был всего лишь мимолетной слабостью. Я в норме.
— А я нет.
Милли почувствовала, как все происходящее начинает раздражать ее.
— Зачем все это сейчас? Я думала, ты почувствуешь облегчение и мы покончим с этим.
— Ты хотела рассказать мне что-то еще. Что-то более важное.
— Нет, не хотела.
— Ты собиралась открыть мне истинную причину той грусти, которую носишь в сердце и не можешь забыть.
Ужас сковал Милли. Она не могла сделать вдох, не могла нормально соображать.
— Если я и кажусь вечно грустной, то это потому, что мой муж и… Это потому, что мой муж умер. Я думала, это очевидно.
Она повернулась и посмотрела Чейзу в глаза, стараясь придать своему лицу грозное выражение. Он выдержал ее взгляд и немного прищурился, задумавшись.
— Если ты не хочешь говорить, — тихо произнес он, — видимо, мне придется угадать.
— Угадать?
— Да, как в тот раз, с твоей работой, квартирой и образом жизни в целом.
— Не надо.
— Знаю, я натворил дел, Милли, но я хочу все исправить.
— Слишком поздно, — ответила она, вновь подтянув ноги к груди, и поразись, насколько холодно бывает на берегу Карибского моря. — Зачем утруждаться, Чейз? Нам осталось всего несколько дней провести вместе.
Он молчал, но Милли и не ждала ответа, ведь ему нужна была всего лишь эта неделя.
— Итак, — задумчиво вздохнул он, — ты говорила, что вы иногда ссорились с мужем?
Молчание. У Чейза действительно не было не одной догадки, в каком направлении двигаться. Он вспомнил все, что знал о Милли Ланг. Она была менеджером по инвестициям с высокой степенью риска, была замужем раньше, ее отдалившийся муж погиб в автокатастрофе два года назад. Это основное. Что еще?
Милли кусала губы, когда нервничала. Она помешана на работе. Упоминала кого-то по имени Шарлотта…
Шарлотта! Только теперь он вспомнил ее слова и начал соединять кусочки головоломки. «Если я и кажусь вечно грустной, то это потому что мой муж и… Это потому что мой муж умер». Кто-то еще погиб в этой катастрофе. Кто-то по имени Шарлотта.
— У твоего мужа была любовница? — тихо спросил он, и Милли уставилась на него огромными глазами.
— С чего ты вообще это взял?
— Ты говорила, что вы отдались, — напряг он память, — что ссорились по разным причинам.
— Мы не настолько отдалились.
— Тогда из-за чего были ссоры?
— Не важно.
— Ну конечно! Милли, это смешно! — Чейз взял ее за запястье и почувствовал бешеный ритм ее пульса. — Это все настолько важно, что ты заставила меня пообещать, что я не буду спрашивать о твоем прошлом.
— Я же рассказала тебе все.
— Не все. — В этом Чейз был уверен.
— Но достаточно, — прошептала Милли.
Он решил рискнуть и ткнуть пальцем в небо.
— Почему ты никогда не говоришь о Шарлотте?
Милли открыла рот и пораженно уставилась на него.
В любой другой ситуации Чейз бы нашел выражение ее лица забавным, но сейчас это было просто невыносимо. Она выглядела так, будто получила удар в солнечное сплетение. Будто он разбил ей сердце.
— Не надо, — наконец прошептала она.
В ее голосе было столько боли, что Чейз чуть не решил бросить все это и отступить. Ему хотелось лишь обнять ее и пообещать больше ничего и никогда не спрашивать, чтобы вновь видеть ее улыбку и продолжить их совместное подшучивание друг над другом.
— Шарлотта погибла в аварии вместе с твоим мужем? — спросил Чейз вместо этого. — Не так ли?
Чейз услышал хрипотцу в собственном голосе. Похоже, ему самому все это тоже давалось нелегко. Милли отрицательно затрясла головой, ее взгляд рассеялся.
— Кто это, Милли? Очевидно, она много значила для тебя.
Она молчала. Она просто стиснула зубы и смотрела на море. Сначала Чейз думал, что Шарлотта — это любовница ее мужа. Кто-то, о ком Милли не хотела думать или даже знать. Но он ошибся.
И тут Чейз понял. И идея, которая родилась у него в голове, была одновременно настолько очевидной и настолько ужасной, что несколько секунд он не мог вымолвить ни слова. Он представил Милли, полностью обнаженную, на себе, как было всего несколько часов назад. Под ее пупком находилось две белесые полоски.
37 
