12 
В глазах матери читалось ожидание, но Мишель сделала вид, что не понимает.
— Может, в другой раз?
— Ну ладно, если передумаешь… — сдалась Шанталь.
— Спасибо, татап.
Гости один за другим потянулись к выходу, и вскоре галерея опустела.
Под руководством Мишель нанятые официанты сложили в коробки стеклянную посуду. Уборка в основном была закончена, а потому Эмилио, подписав чек, отпустил людей по домам.
— И ты иди, — без всякого перехода сказал он, повернувшись к Мишель. — У тебя усталый вид, я завтра сам все доделаю.
Мишель насупилась.
— Вот уж не знала, что я так ужасно выгляжу.
— Милая моя, я твой старый друг и имею право говорить все, как оно есть, — ласково сказал он.
— Вернисаж прошел удачно.
Это было правдой — они продали все работы Бретта и наметили на апрель еще одну выставку его картин.
— Очень, — кивнул Эмилио, и Мишель чмокнула его в щеку. — Что же до этого грека, то я одобряю. Он следил за тобой, а я за ним. Это было интересно.
Мишель почувствовала, как внутри у нее все сжимается в тугой комок.
— Ты что, присматриваешь за мной? С каких это пор?
— С тех самых, когда много лет назад полюбил тебя… по-братски. — Он усмехнулся.
Мишель ответила ему широкой искренней улыбкой.
— В таком случае, братец, я пошла домой, а ты тут разбирайся со всем сам.
— Жду завтра в десять. И будь осторожна.
До автостоянки, где Мишель оставила свою машину, было метров двадцать.
Мишель перешла через дорогу и, сделав несколько шагов, остановилась — у ее машины, опершись о капот, стоял мужчина.
Увидев ее, он выпрямился и пошел навстречу. Джереми.
— Я уж думал, ты никогда не появишься, — укоризненно произнес он.
Мишель попыталась обойти его по газону, но он схватил ее за руку.
— Сегодня был тяжелый день, я устала, — сдержанно заметила она. Сохранять спокойствие было очень трудно, но в обращении с таким человеком требовалась осторожность. — Покойной ночи.
— К черту, Мишель! Не можешь же ты меня просто так бросить и уехать!
Джереми с неожиданной силой дернул ее к себе и впился губами в ее губы.
Мишель растерялась, но лишь на какое-то мгновение, а затем ударила его коленом, он потерял равновесие и полетел на землю. Не зря она училась на курсах самообороны.
Быстро обежав машину, Мишель открыла дверцу и нагнулась, чтобы скользнуть внутрь, но не успела — Джереми схватил ее за руку и потащил обратно.
— Мне показалось, леди сказала «нет», — жестко произнес мужской голос.
Джереми еще крепче, до боли, вцепился в ее руку.
— Сука!
— Отпусти ее, — в ледяном тоне, каким это было сказано, звучала угроза. — Иначе будешь долго хромать, обещаю.
Пальцы Джереми с такой силой сжали руку Мишель, что она чуть не закричала. В следующее мгновение он резко отбросил ее руку и, повернувшись, побежал через дорогу, где стояла его машина. Мотор оглушительно взревел, колеса прокрутились на месте, и машина бешено рванула вперед.
Никос постоял рядом с оцепенело застывшей Мишель, сердито бурча что-то, потом выругался в голос по-гречески.
Мишель провела кончиком языка по распухшим губам.
— Я подвезу вас к дому.
— Не надо. — Не нужна ей его забота! — Со мной все в порядке. — С этими словами она села за руль, но не тут-то было — Никос всунулся в машину и, подвинув Мишель на пассажирское сиденье, быстро сел за руль сам и включил зажигание. — Все это ни к чему, — пробормотала Мишель, когда автомобиль тронулся с места.
Через две минуты машина влетела в ворота ее дома и притормозила у въезда в подземную автостоянку.
— У вас карточка с собой?
Мишель безропотно вручила ему карточку и, когда они съехали вниз, показала место, где обычно ставила свою машину.
— А как же с вашей машиной?
— Я пришел пешком.
Никос вызвал лифт и, когда тот спустился, вошел следом за Мишель в кабину.
— Какой этаж?
— Не…
— Какой этаж? — не меняя тона, повторил Никос.
Он был спокоен, даже слишком. Глядя на его застывшее, словно маска, лицо, Мишель чувствовала, что он весь кипит от гнева и с трудом сохраняет самообладание.
— Спасибо, что подвезли. Но со мной все в порядке. — Его глаза блеснули, и она от страха запнулась. — Правда, — еле выговорила она, наконец.
Он приподнял бровь и молча, не мигая, оглядел ее.
— Посмотритесь в зеркало, — произнес он приказным тоном. Она повиновалась.
12 
