очень нудно 
25 
Он наклонился к ней и стал легонько, словно бы играя, целовать ее грудь. Его рука уверенно, настойчиво двинулась вниз, и, когда она наконец остановилась, Мишель напряглась всем телом, словно струна… и бессильно упала, прерывисто дыша и шепотом повторяя сквозь стоны его имя.
Он одним движением глубоко вошел в нее и замер, чтобы потом повторить все опять и опять. Напористой страстности, что овладела ими ночью, теперь не было, все шло неторопливо и так захватывающе сладостно, что Мишель погрузилась в какое-то полудремотное состояние, чувствуя, как накатывает и отступает и снова накатывает теплая волна.
«Как это прекрасно — начинать день вот так», — подумала она, уже почти засыпая.
— У тебя такая чудесная улыбка.
— Ммм?
Его короткий смешок ударил по нервам, вырывая ее из блаженного покоя и вновь возвращая к мыслям и чувствам, слишком опасным для ее душевного равновесия, и так уже подорванного.
— Пора возвращаться к земным делам вроде душа, завтрака и делового костюма. — Ее палец прошелся по его носу и застыл на губах. Он открыл рот и прикусил его зубами. — Ой, больно!
— Сама виновата, — торжествующим тоном проговорил Никос, но глаза его смеялись. — У нас еще целый час.
Ее сердце дрогнуло.
— Я не люблю торопиться.
— Уверен, тебе понравится.
— Мне надо привести себя в порядок, — безнадежным тоном сказала Мишель, глядя, как он встает с постели. — Спокойно позавтракать, — добавила она, когда он поднял ее на руки. — Выпить пару чашек кофе. Куда ты меня тащишь?
— В душ. — Широко шагая, он донес ее до ванной. — Вторую чашку выпьешь в галерее.
Никос, изловчившись, повернул кран, пощупал воду рукой и вошел в душевую кабину. Там он взял большую губку, налил на нее жидкого мыла и принялся старательно намыливать Мишель.
Он знает, как это на нее подействует, и делает все нарочно. Мишель сжала руку в кулак и шутливо ударила его по плечу.
— Ты что, против?
При мысли о том, что можно начинать вот так каждое утро, у Мишель пересохло во рту.
— Да, против. Я не успею позавтракать.
Он наклонился к ней и заглянул в глаза.
— Ну, тогда завтра встанем пораньше, хорошо?
Мишель не ответила. Не успела. Слова застряли у нее в горле, потому что он закрыл ей рот поцелуем.
Она ничего больше не чувствовала — ни шума падающих сверху струй воды, ни теплого их прикосновения к коже. Было только твердое мужское тело, крепкие руки, прижимающие ее к нему так тесно, что единственное, что ей оставалось, это обхватить Никоса за шею и безвольно повиноваться, когда он раздвинул ее бедра.
Он с трудом сдерживал себя, но выжидал, пока она не захочет его так же сильно, как он ее. И она чуть не сошла с ума, когда он, наконец, вошел в нее. Жгучая страсть, пылавшая в ее теле с силой, какой она никогда прежде не знала и о какой даже не подозревала, вырвалась из ее горла торжествующим криком.
Он с яростью впился в ее рот, когда они одновременно достигли апогея, и охватившая ее дрожь слилась с содроганиями его тела. А потом они замерли, тесно прижавшись друг к другу и прислушиваясь, как их охватывает блаженное успокоение.
Мишель пришлось обойтись без завтрака. Она успела лишь хлебнуть пару раз кофе, который Никос сварил, пока она красилась.
— Я закажу столик в ресторане, — сказал он, когда Мишель, накинув на плечо ремешок сумки, направилась к двери. — Мы сегодня ужинаем с Эмилио и Саской, не забыла? Кстати, — добавил он, когда она, задержав шаг, обернулась, — очень миленькая бабочка.
Эта крохотная татуировка была у Мишель на правой ягодице.
На лице Никоса играла улыбка.
— Это минутный каприз, вызов родителям или еще что-то?
— Да так, доказывала свою лихость. В Париже. — Ее глаза озорно сверкнули. — Пришлось выбирать между татуировкой или колечком на пупке.
Зазвонил телефон, Мишель сразу посерьезнела. Если это Джереми… Она пересекла комнату и взяла трубку.
— Мишель? Как ты там, все в порядке?
У Мишель отлегло от сердца.
— Привет, Эмилио. Все хорошо. Я сейчас выхожу. — Она положила трубку и посмотрела на Никоса: — Будешь уходить, просто захлопни дверь.
— Я свяжусь со своим адвокатом, узнаю, что нужно, чтобы оформить предписание о неприближении, потом тебе позвоню.
— Спасибо, — бросила Мишель, идя к выходу. Так вот оно в чем дело! Мишель почувствовала, как от этой мысли у нее по спине пробежали мурашки. Никос остался у нее на ночь из-за Джереми, боялся, как бы тот ее не изнасиловал.
25 
