Последние отзывы

  102  

Поняв, что ей не избежать близости с Тараканом, Ксеня, молча раздевшись, так же молча удовлетворила все прихоти Таракана.

Довольный собой и исполнительностью Ксении, Таракан оделся, чего не позволил сделать Ксении, поправил на себе пояс и приказал девушке:

— Пошли со мной.

— Куда? — испуганно спросила Ксеня, забыв прикрыть руками свою наготу.

— Не бойся, не на Невский проспект, а в смежный отсек.

— Зачем я туда должна идти?

— Хочу тебе кое-что показать.

— Что именно?

— Сама увидишь и узнаешь. — Таракан взял Ксеню за руку и, преодолевая сопротивление девушки, потащил её за собой.

В смежном отсеке баржи стояла трехсотлитровая металлическая бочка. Именно к ней тащил Таракан Ксеню. Он потребовал:

— Посмотри, что в ней.

Девушка, заглянув в бочку, увидела на её дне трех крыс, которые, почуяв людей, с писком стали метаться по дну бочки.

Ксеня, вскрикнув, с ужасом отпрянула. Удерживающему её у бочки Таракану она, вся дрожа, сказала:

— Я боюсь этих тварей. Зачем вы меня заставили на них смотреть?

— Давай вернёмся на прежнее место и там продолжим наш разговор, — отпуская руку девушки, предложил Таракан.

Они возвратились в «кубрик». Таракан опять не разрешил Ксении одеться, не предложил присесть.

— Если ты и дальше будешь брехать, я тебя голой задницей посажу в бочку к крысам. Они голодные, а поэтому с аппетитом полакомятся твоим телом. Так что решай окончательно: или расскажешь всю правду о своей беседе со следователем, или идёшь четвёртой подружкой к крысам в бочку, — пообещал он.

«Если он так уверенно заявляет, что знает все о моей беседе со следователем, то зачем пытаться дальше его обманывать? Даже если бы он и не знал об этом, то все равно мне пришлось бы ему все рассказать. Лучше быть убитой, чем стать кормом для голодных крыс», — решила она обречённо.

В те моменты, когда Ксеня молчала или запись могла его скомпрометировать, Таракан выключал диктофон, экономя плёнку и батарейки.

— Я расскажу вам всю правду, без утайки, — заявила Ксеня.

Записав на диктофон рассказ Ксении, довольный своей прозорливостью, Таракан в виде платы за признание коротко промолвил:

— Можешь одеться.

И не без интереса пронаблюдал за процедурой одевания девушки. Приведя себя в порядок, Ксеня присела на стул.

— Что вы со мной теперь сделаете? — робко спросила она. Делая вид, что он думает, какое решение принять, выдержав минутную паузу, Таракан ответил:

— Мои парни отвезут тебя туда, где взяли. Но днём им светиться около твоего дома нельзя, поэтому тебе с ними в этом лайнере придётся прокантоваться до темноты.

— Я могу и сама отсюда добраться до дома.

— Я не имею права тобой рисковать. Если по дороге домой с тобой что-нибудь случится, то и мой и твой хозяева с нас шкуру спустят. Сейчас парни тебя покормят, и ты сможешь отдохнуть от свалившихся на тебя переживаний.

— После такого допроса с пристрастием поневоле устанешь, — со смущённой улыбкой, довольная, что наконецто страхи её кончились, призналась Ксеня.

Перед тем как позвать парней с берега на баржу и самому уехать, Таракан попросил девушку:

— Ксеня, окажи мне одну услугу.

— Какую? — удивилась она.

— Ты можешь своему Августу Петровичу рассказать, как я тебя допрашивал, только не говори ему, что мы с тобой занимались любовью.

«Изнасиловал меня как дикарь, а теперь просит об услуге. Обязательно расскажу ему о твоём нахальстве. Пусть Август Петрович со Спицей намнут тебе бока за то, что ты сделал со мной».

Вслух же она заверила его:

— Ничего о твоём озорстве никому не скажу.

— Честно?

— Сам пойми, зачем мне лишний позор. — Ксеня попыталась убедить Таракана в искренности своего обещания.

Состоявшийся между ними разговор заставил девушку поверить, что все её страхи, опасения за свою жизнь остались позади.

После сговора с Ксенией Таракан позвал на баржу своих парней, которые с двумя огромными хозяйственными сумками в руках десантировались в трюм баржи.

Простившись любезно с Ксенией, Таракан покинул баржу. Вместе с ним на берег сошёл Като.

— Значит, так. Продержишь эту шмару на барже до глубокой ночи. Смотри, чтоб на её теле не осталось какихлибо увечий или синяков. Кто тронет её пальцем, может лишиться головы, — предупредил Таракан.

— Что за строгости такие? Чего нам об этом волноваться? — удивился Като.

— Находящийся с тобой Баклан пустит её в распыл, введя в вену смертельную дозу наркотика. Он такие уколы делать мастак. После этого отвезёте её в город и там в любом парке, в глухом месте, посадите на скамейку. Нужно, чтобы менты пришли к выводу, что они обнаружили наркоманку, которая умерла по своей вине, от передозировки наркотика. Сам понимаешь, если на её теле обнаружатся синяки или, не дай Бог, переломы, версия о передозировке может отпасть. Менты не поверят в самоубийство и начнут искать тех, кто её угрохал таким не очень-то оригинальным способом. Ты же этого не хочешь? И я не хочу.

  102