172 
— Пугаешь меня?
— Ни в коем случае. Просто сообщаю о наших возможностях и способностях. Между прочим, мы ничего тебе плохого не станем делать, если примешь наши условия капитуляции.
— И за сколько вы продались куму?
— Мы же крысы, нас задорого не покупают. Хотя, конечно, выполняя задание опера, мы получаем удовольствие.
— О каком удовольствии может быть речь у таких тварей, как вы?
— Побывал бы ты в нашей шкуре — понял бы, а так тебе трекать бесполезно. Ну ты пойми сам: когда ещё нам предоставится возможность диктовать свои условия блатному?
Ответ крысы вполне удовлетворил Таракана. Он понял, как сильно сокамерники жаждут получить удовольствие от его унижения перед ними, как легко они пойдут на разные выдумки, чтобы добиться своего.
Чтобы понять, какая пропасть разделяет крыс и блатных, я вкратце остановлюсь на описании воровских мастей. Так, среди них имеется масть «вор в законе». Но среди воров в законе имеется отборная каста — «вор в авторитете». Потом следуют козырные жулики, козырные фраера, блатные. Это масти особо уважаемые в преступном мире. Они в основном придерживаются воровских правил в своих поступках.
В местах лишения свободы зеки, не входящие в указанные выше масти, делятся на свои масти и группы: мужики, красные шапочки, подводные лодки, козлы, пидоры, чушки, крысы.
Согласно воровским правилам, зека, ставшего крысой, уважающий себя вор не должен близко подпускать к себе. Его бьют, подвергают преследованиям. Ряды крыс могут пополнить зеки любой масти. Однако поведение уважающих себя воров таково, что они готовы умереть, но не поступать так, как поступают крысы.
Крыса может украсть у любого зека все, что приглянется, если ему предоставится такая возможность. Если такая возможность не появляется, они объединяются в группы и могут пойти на открытый грабёж.
О воровских мастях можно много говорить и писать, но и на основании изложенного читатель, надеюсь, понял, что собой представляют крысы.
Для Таракана было унизительно слушать болтовню, откровения крысы, но он, пересилив себя, сдерживая эмоции, готовые вылиться через край, желал до конца узнать замысел своих противников. Когда ему все стало понятно, он, не говоря ни слова, сильно ударил крысу кулаком в лицо. Удар был до такой степени удачным, что в завязавшейся драке между Тараканом и остальными крысами побитый им парень не смог участвовать.
— Ну, блатяга, держись. Тут тебе не зона и никто не поможет, — загудели крысы, дружно бросившись на Таракана.
Читатель помнит, что Таракан был физически не очень сильным мужчиной, но умел драться и постоять за себя, поэтому ему некоторое время удавалось успешно защищаться от нападающих, но силы были неравными. Крысы повалили его и стали бить руками и ногами. Сжавшись в комок, не давая бить себя по почкам, Таракан терпеливо переносил избиение, теряя силы и здоровье. Однако он не воспользовался правом защиты и не стал звать на помощь дежурившего в изоляторе работника милиции. Это было бы для него позором.
Переставшего сопротивляться Таракана крысы подняли над собой, намереваясь бросить его на пол в сидячем положении. Последствия от ожидаемой травмы Таракану были хорошо известны.
Как для него ни было унизительно, но он сквозь зубы выдавил из себя: «Сдаюсь».
— То-то же, блатяга, — произнёс один из крыс, вместе с друзьями осторожно опуская Таракана на пол.
Крысы, оставив Таракана в покое, помогли своему товарищу, избитому Тараканом в самом начале драки, умыться около параши. Они не позволили ему ударить лежащего на полу Таракана, увели его в свой угол камеры.
Там они, плотно поужинав, наглотавшись каких-то таблеток, стали балагурить, шутить. Словом, вести себя так, как будто никакой драки в камере недавно не было, да и самого Таракана тоже.
Отлежавшись на полу, испытывая боль во всем теле, Таракан обследовал себя и пришёл к выводу, что кости целы. Сдерживая рвущийся наружу стон, не желая слышать насмешек в свой адрес со стороны крыс, он прошёл к параше, где по примеру своей жертвы стал смывать водой с лица кровь, приводить одежду в порядок.
Крысы его больше не трогали. По-видимому, выполнив задание кума, заставив Таракана согласиться на сотрудничество со следователем, они решили этим ограничиться. Таракан, кое-как уложив больное тело на жёсткие нары, задумался: «Если я завтра не расколюсь перед Стукало, то меня эти крысы забьют до смерти или опустят. И что обидно, мне от них никуда не деться. Я мог бы завтра настоять перед дежурным, чтобы он перевёл меня от них в другую камеру, но опер, с которым сотрудничают крысы, тоже может перевести в эту камеру моих мучителей. Сейчас кумовья стали сильно грамотными и хитрыми. Они сами не бьют зеков, а исполнение грязной работы переложили на разную шушеру, оставаясь в стороне. Разборки в камерах между зеками разных мастей — обычное явление. На них власти и общественность меньше обращают внимания, чем на злоупотребление оперативниками своими служебными полномочиями. Я не имею права и не буду жаловаться прокурору на то, что меня избили крысы в камере. А если бы и пожаловался на них, то все равно не смог бы доказать ему свою правоту. Ведь не крысы, а я первым начал с ними драку. — Его мысли опять вернулись к неизвестному ему, негласно сражающемуся с ним оперу. — Ведь это он, скотина, разработал тактику поведения крыс со мной и заставил меня сорваться, быть виновным в случившейся драке. Умен, гад! — был вынужден отметить он. — Я остерегался Спицы, боялся его мести, если расколюсь, а оказалось, опасность ко мне подкралась с другой стороны. Может быть, быки в моей камере вовсе и не крысы, а других мастей, просто им надо было завести меня чем-то, и они своего добились.
172 
