очень нудно 
160 
Что ж, ей это удалось. Наконец-то гарнизон начал готовиться к бою. На центральной городской площади начали строиться легионеры. Горели заговоренные лампы. Центурионы выкрикивали слова команд, послышался барабанный бой. На него откликнулся оживленный собачий лай; из некоторых домов показались легионерские жены и дети. Солдаты побежали за стены будить окрестных жителей и уводить их под защиту городских стен.
Что ж, теперь все в руках военных, подумала Амара. Она свое дело сделала. Она послужила глазами Короны, ее руками, предупредив защитников Алеры об опасности. Уж наверное, этого более чем достаточно. Она нашла укромное местечко у подножия городской стены и села, привалившись спиной к камню и откинув голову назад. Все тело ныло от внезапно навалившейся усталости, а облегчение от сознания исполненного долга ударило в голову сильнее крепкого спиртного. Она так устала…
Она посмотрела на звезды, мерцавшие там и тут сквозь разрывы в бледных облаках, и даже сама удивилась тому, что не плачет. Для того, чтобы плакать, она слишком устала.
Грохотали барабаны, гремели сигнальные трубы, отдавая распоряжения подразделениям легиона. Люди выстраивались на стенах, другие разносили воду, готовясь тушить пожары. Заклинатели воды — и военные целители, и самоучки, жены и дочери легионеров, — расходились по местам под стенами, где уже грелись чаны с водой и раскладывались отрезы тканей для перевязки. Заклинатели огня готовили мощные заговоренные светильники на стенах, а воздушные рыцари взмыли в ночное небо, чтобы охранять крепость с воздуха. Заклинатели земли дежурили на стенах и у ворот; оружие их лежало под рукой, но ладони их пока покоились на камне, набираясь сил от их фурий.
Ветер начал задувать с севера, донося до Амары запахи далекого Ледового моря, людей и стали. Некоторое время все было тихо. Все внутри стен замерло в напряженном ожидании. В одной из казарм, в которую в отсутствие солдат поместили детей из окрестных домов, детские голоса запели колыбельную.
Амара оттолкнулась от стены, встала и пошла к восточным воротам крепости. Часовые у подножия стены остановили ее, но тут ее увидел центурион Джиральди и взмахом руки приказал пропустить. По деревянной лестнице она поднялась на укрепленную площадку над воротами, где толпились готовые обрушить смерть на головы штурмующих лучники и заклинатели огня.
Рядом с Джиральди стоял Пиреллус — теперь уже одетый в сияющие доспехи. Парсианский мечник оглянулся на нее и снова уставился в темноту.
— Никаких знаков, — буркнул он. — На башнях ничего не горит.
— Один из моих людей видел что-то с полчаса назад, — негромко возразил Джиральди. — Туда поскакал разведчик.
Амара забеспокоилась.
— Он вернулся?
— Нет еще, леди, — с встревоженным видом ответил Джиральди. — Пока не вернулся.
— Тихо! — резко бросил один из легионеров, долговязый юнец с большими ушами. Он подался вперед, приложив руку к уху, и Циррус осторожно прижался к Амаре, чтобы не мешать тому с его заклинаниями воздуха.
— Конь, — произнес тот наконец. — Всадник.
— Свет! — скомандовал Пиреллус.
Приказ этот эхом прошелестел по стенам, передаваясь от часового часовому. Одна за другой загорались ослепительно-голубым светом заговоренные лампы, вырвав из предрассветных сумерек освещенную полосу перед стенами.
Долгое мгновение на белой поверхности снега не было видно никакого движения. А потом это услышали уже все: стук тяжелых копыт. А еще через пару секунд в полосу света ворвался Бернард на загнанном до полусмерти, взмыленном сером жеребце с исколотыми шпорами боками и рваной раной на ляжке. Проскакав по свету с десяток ярдов, конь заржал и встал на дыбы; Амара так и не поняла, каким образом Бернард удержался в седле и послал коня дальше, к воротам.
— Открывайте! — крикнул Бернард. — Впустите меня!
Джиральди выжидал до самого последнего момента, и только тогда рявкнул команду. Тяжелые створки отворились, пропуская всадника в крепость, и мгновенно захлопнулись, едва не прищемив коня. К нему тотчас же подбежал конюх, но несчастная скотина с испуганным ржанием попятилась от него.
Бернард спрыгнул с коня, поспешно отошел на несколько шагов, и почти сразу же тот поскользнулся на обледеневшей брусчатке двора и, истекая кровью, упал на бок. Амара увидела на его ляжке длинные, рваные следы, словно по ней прошлась чья-то когтистая лапа.
160 
