Последние отзывы

  106  

При первой же возможности я спросила у мужа, понравилось ли королеве ожерелье. Он самодовольно ухмыльнулся.

— Еще как понравилось. Она немедленно пожелала его надеть, да так с тех пор и не снимала.

— Я вижу, ты умеешь выбирать подарки. Смягчилось ли ее сердце хоть немного в отношении жены дарителя?

Он мрачно покачал головой.

— Ты же ее знаешь. Как только я затронул эту тему, у нее тут же испортилось настроение, и она ясно дала мне понять, что пока не готова рассмотреть этот вопрос.

Я поняла, что время и подарки ничуть не приблизили меня к моей цели.

* * *

Мы принимали гостей в Лестер-хаусе, Кенилворте, Уонстеде и других резиденциях, поменьше, и я не упускала случая блеснуть. Но как только я начинала наслаждаться ролью супруги самого влиятельного мужчины Англии, королева вспоминала, что она должна нанести графу Лестеру визит, а это означало, что жена Лестера должна исчезнуть.

Мое терпение понемногу начинало истощаться. Роберт по-прежнему был любящим мужем, когда он оказывался дома, разумеется. Я же сосредоточилась на том, чтобы в его жизни не появилась еще одна женщина, помимо меня и королевы. Было ли тому причиной его ослабевающее с годами желание, удовольствие, которое он черпал в моих ласках, либо опасение навлечь на себя гнев Елизаветы, но Роберт принадлежал только королеве, и об этом она не позволяла забыть ни ему, ни мне.

Возможно, его вполне устраивала восходящая звезда его карьеры, но меня совершенно не устраивала моя собственная, клонящаяся к закату.

Недоступность двора приводила меня в такое отчаяние, что я тратила деньги все с большим и большим размахом. Во время выездов мои платья сверкали все сильнее, а численность моей свиты все возрастала. Мое появление на улицах вызывало среди людей еще большее благоговение, а однажды до меня донесся шепот: «Она величественнее самой королевы». И это меня утешало… на какое-то время.

Неужели я, Леттис, графиня Лестер, допущу, чтобы меня отпихнули в сторону только потому, что другая женщина настолько ревнива, что не терпит даже упоминания моего имени в своем присутствии? — спрашивала себя я. Я не могла смириться с подобным положением вещей и считала, что обязана что-то предпринять.

Я была значительно моложе как Лестера, так и королевы. Их, возможно, все устраивало, но этого нельзя было сказать обо мне.

Окинув взглядом свое окружение, я обнаружила, что в моем доме есть очень красивые мужчины. То, что я сохранила всю свою привлекательность, мне было ясно по тем взглядам, которые эти мужчины украдкой бросали в мою сторону. Впрочем, ни один из них не отважился бы на более прямолинейное поведение, опасаясь гнева Лестера.

Разумеется, долго так продолжаться не могло.

* * *

В мае этого года в Англию пришла весть о смерти герцога Анжуйского. Поговаривали о том, что его отравили, как случалось всякий раз, когда умирала важная персона. Одна из версий гласила, что его отравили люди Роберта, опасавшегося, что королева может выйти за герцога замуж. Это было полным вздором, в который не поверили даже враги Роберта. Все отлично знали, что принц-Лягушонок королевы был убогим образчиком человеческого рода. Но несмотря на малый рост и изрытое оспой лицо, он наслаждался жизнью сполна, и эти излишества не могли не подкосить его и без того слабое здоровье.

Королева немедленно облачилась в траур и принялась громко оплакивать свою утрату. Она заявляла, что француз был именно тем мужчиной, за которого она собиралась выйти замуж. Впрочем, ей никто не верил. Иногда мне казалось, что королева и сама верит в то, что могла бы выйти за герцога Анжуйского. Теперь-то уже точно можно было во всеуслышание заявлять о подобном намерении. Я затруднялась понять, почему Елизавета, обладающая ясным умом, позволяющим ей решать самые сложные государственные проблемы, так странно относится к вопросам брака. Возможно, мысли о том, что если бы герцог Анжуйский не умер, то она могла бы за него выйти, каким-то образом ее успокаивали. Она еще больше приблизила к себе Лестера, чтобы один возлюбленный компенсировал утрату другого.

Вслед за смертью герцога Анжуйского последовала кончина принца Оранского, надежды Нидерландов. Его убил фанатик, подосланный иезуитами. На этот раз в траур погрузилась вся страна. Королева постоянно совещалась со своими министрами, и я вообще перестала видеть супруга.

Нанося мне мимолетный визит, он рассказывал, что королеву не просто беспокоит положение дел в Нидерландах. Успех испанцев заставил ее опасаться Марии Шотландской. Она не знала покоя с тех самых пор, как эта королева стала нашей узницей. То и дело рождались все новые заговоры, имеющие целью освободить Марию и посадить ее на английский трон. Роберт говорил, что Елизавете уже много раз советовали избавиться от опасной гостьи. Однако Елизавета была убеждена в божественной природе королей, и, несмотря на проблемы, порожденные присутствием Марии, в ее жилах текла королевская кровь. Более того, она к тому же являлась еще и коронованной особой. В законнорожденности Марии и ее праве на престолонаследование не было ни малейших сомнений, что делало ее еще более опасным врагом. Как-то раз Елизавета сказала Роберту, что готова умереть в любой момент, потому что ничьей жизни не угрожает опасность большая, чем ее собственной.

  106