6 
Розовый язычок прошелся по пухлым губкам, прежде чем она заговорила вновь.
— Что нам с ним делать?
Руперт насмешливо приподнял темную бровь:
— Я ничего не собираюсь с ним делать, мадам. Более того, намерен оставить его там, где он лежит.
— Но…
— Не сомневаюсь, у него будет болеть челюсть, когда он очнется, — с удовлетворением добавил он. — Но кроме этого, да еще уязвленного самолюбия, ему больше ничего не грозит. Если, конечно, Сугдон не был прав и вы действительно поддерживали его грубые ухаживания и теперь сожалеете о моем вмешательстве? — уставился он на нее.
Она возмущенно поджала губки, щеки зарделись пуще прежнего.
— Как вы можете говорить такое!
Он пожал широкими плечами:
— Некоторые женщины предпочитают немного… энтузиазма в любовных отношениях.
— Уверяю вас, я к ним не отношусь! — припечатала дама. — А теперь, если вы позволите…
— Вы не можете вернуться в зал в подобном виде. — Руперт не пытался скрыть раздражения, снимая с себя черный сюртук. — Вот, набросьте это на плечи. А я пойду договорюсь насчет экипажа, пусть доставит вас домой.
Пандора приняла у него сюртук, стараясь при этом не коснуться его руки, и сделала неловкую попытку надеть одной рукой, другой придерживая разорванный лиф.
— О господи, дайте сюда! — тяжело вздохнул герцог. Он вернулся, забрал у нее сюртук и набросил ей на плечи. Ткань все еще хранила тепло его тела, и Пандора вдохнула аромат одеколона и сигары, которую он недавно курил. — Все, иду за экипажем, заодно передам нашей дорогой хозяйке, что у вас разыгралась головная боль и вы уехали. — Он с отвращением посмотрел на молодого человека, который издал протяжный стон и зашевелился. — Очень сильная головная боль!
Пандора опустила ресницы, избегая смотреть Дьяволу Стерлингу в глаза.
— Я… я, кажется, до сих пор не сказала вам спасибо за своевременное вмешательство, ваша светлость. Очень вам благодарна.
— Интересно, насколько вы благодарны?
Ее ресницы испуганно взлетели вверх.
— Ваша светлость?
— Не обращайте внимания, — отмахнулся он. — Возможно, будет лучше, если вы пройдете в библиотеку и запрете за мной дверь, дабы вас больше никто не побеспокоил.
Он еще раз бросил холодный взгляд на приходящего в себя юношу.
Пандора задрожала, несмотря на то что закуталась в теплый сюртук герцога. Исходившие от него ароматы сандала с сосновыми нотками, дорогого табака и еще чего-то успокаивали, при этом возбуждая.
— Я так и поступлю, с радостью, — согласилась она, следуя за герцогом в библиотеку, ярко освещенную свечами.
Напряжение немного улеглось, когда он запер дверь на террасу и задернул шторы.
Когда страх отступил, к Пандоре внезапно пришло понимание, осознание того, что могло произойти, не подоспей на помощь Руперт Стерлинг. Лорд Сугдон, несмотря на все свое слюнтяйство, был мужчиной крупным, намного сильнее ее, и вполне мог довести задуманное до конца.
— Полагаю, вам лучше не зацикливаться на том, что могло бы случиться, — посоветовал ей Руперт, словно прочел ее мысли. Он без труда проследил за ходом ее мыслей, что не составило труда, достаточно было увидеть, как внезапно она побелела.
— Не зацикливаться?! — выдохнула она. — Как я могу не думать об этом? Если бы не ваше вмешательство, он… он мог…
— О господи, теперь вы плачете! — застонал он, увидев крупные слезинки, брызнувшие из-под длинных ресниц на бледные щеки. Руперт, как и любой другой мужчина, оказался бессилен перед женскими слезами. — Думайте о том, что я все же вмешался, мадам, и покончим с этим, — взмолился он.
Длинные ресницы поднялись впервые за все это время, явив взору Руперта хваленые «восхитительные глазки». Они действительно были цвета весенних фиалок, глубокого и насыщенного. Фиолетовые озера, в которых мужчина без труда утонет, напрочь лишившись разума, что, собственно, уже произошло по меньшей мере с двумя.
— Простите, что потревожила вас своими истериками, ваша светлость. — Пандора вела упорную борьбу со слезами, промакивая щечки кружевным платочком, который достала из расшитого бисером ридикюля на хрупком запястье.
Руперт действительно встревожился. Вообще-то тревога до сих пор не отпускала его, но причиной тому были вовсе не слезы, а завораживающий эффект от фиалковых глаз.
— Если у вас осталась капля разума, вы не покинете библиотеку, пока я не вернусь с экипажем для вас, — в приказном тоне известил Руперт, глядя на нее сверху вниз.
6 
