21 
Сам марат был крупным мужчиной, высоким, могучего телосложения, слишком крупным даже для представителя своего народа, и под его рубашкой перекатывались мощные мышцы. Жесткие волосы, заплетенные в боевую косу, были откинуты назад, а на груди виднелась резаная рана с засохшей кровью. Несмотря на грубые черты лица, в глазах, смотревших на Бернарда из-под нависших бровей, светился ум. Он был в рубашке, подаренной ему гольдерами Кальдерона после сражения, хотя он расстегнул ее на груди и оторвал рукава, чтобы могли поместиться руки и плечи. Казалось, холодный ветер его совершенно не беспокоит.
— Дорога, — крикнул Бернард.
Марат кивнул.
— Бернард. — Он показал большим пальцем себе за спину. — Раненые.
— Мы готовы помочь. Заносите их.
Губы Дороги искривились в улыбке, и стали видны его короткие крупные зубы. Он кивнул Бернарду в знак благодарности и отвязал большой мешок с перевязью от седла гарганта. Затем он ухватился за плетеную кожаную веревку и соскользнул со спины животного. Подойдя к Бернарду, он обменялся с ним приветствием, как это было принято у Маратов, ухватившись рукой за его предплечье.
— Я буду очень вам признателен. Мы не в силах справиться с некоторыми ранами. Я подумал, может, вы захотите нам помочь.
— Это честь для нас, — Бернард знаком показал Джиральди, чтобы тот позаботился о раненых Маратах, а конюхи занялись лошадьми, гаргантами и парой покрытых кровью волков.
— Ты хорошо выглядишь, — сказал Бернард.
— Как твой племянник? — пророкотал Дорога.
— Уехал учиться, — ответил Бернард. — Китаи?
— Уехала учиться, — сказал Дорога и посмотрел на Амару. — А, девушка, которая летает. Тебе нужно больше есть, девочка.
Амара рассмеялась.
— Я пытаюсь, но Первый лорд постоянно меня посылает с разными поручениями.
— Да, когда слишком много бегаешь, можно легко похудеть, — согласился Дорога. — Заведи себе мужчину. Роди парочку детишек. Это всегда помогает.
Внутри у Амары все сжалось от отвратительной, тошнотворной боли, но она постаралась улыбнуться.
— Я подумаю.
— Ха, — не унимался Дорога. — Бернард, может, у тебя в штанах кое-что испортилось?
Бернард стал пунцовым.
— Хм. Нет.
Дорога увидел замешательство графа и громко расхохотался.
— Да, алеранцы. Все совокупляются, — заявил Дорога. — Всем нравится. Но только твой народ делает вид, якобы это не про вас.
Амара с удовольствием смотрела на пунцового Бернарда, хотя боль, которую ей причинили слова Марата, не позволила ей самой покраснеть. Бернард, наверное, подумает, что она слишком искушена, чтобы так легко смущаться.
— Дорога, как ты получил свою рану? — спросила она, чтобы сменить тему разговора и спасти Бернарда. — И что случилось с твоими людьми?
Улыбка вождя Маратов погасла, и он с мрачным видом оглянулся на равнину.
— Я получил свою рану из-за собственной глупости, — ответил он. — Остальное предназначено только для твоих ушей. Давай куда-нибудь отойдем.
Бернард нахмурился, кивнул Дороге и позвал его за собой. Они вместе вошли на территорию гарнизона и направились в кабинет Бернарда.
— Хочешь чего-нибудь поесть? — спросил Бернард.
— После того как поедят мои люди, — ответил Дорога. — И их чала. Животные.
— Я понимаю. Садись, если хочешь.
Дорога тряхнул головой и принялся молча расхаживать по кабинету, взял несколько книг с маленькой полки и внимательно посмотрел на страницы.
— Ваш народ, — сказал он. — Он так сильно отличается от нашего.
— Кое в чем отличается, — не стал спорить Бернард. — Но во многом мы похожи.
— Да. — Дорога пролистал «Хроники Гая», помедлил, разглядывая иллюстрацию в одной из них. — Мой народ почти ничего не знает из того, что известно твоему народу, Бернард. У нас нет этих… как вы их называете?
— Книги.
— Книги, — повторил Дорога. — И рисунков-слов, которые ваш народ использует в них. Но мы старый народ, и у нас тоже есть знание. — Он показал на свою рану. — Порошок из черного корня и песчаной травы снял боль, высушил кровь и закрыл рану. А вам бы пришлось ее зашивать или воспользоваться колдовством.
— Я не сомневаюсь в знаниях и умениях твоего народа, Дорога, — сказал Бернард. — Вы другие. Но это не делает вас хуже нас.
— Не все алеранцы так думают, — улыбнувшись, сказал Дорога.
— Не все.
21 
