171 
— Мне сказал об этом отец, — тихо ответил мальчик. — Он гордился тобой, но моя мать — завистливая женщина.
— Как ты оказался на боле боя, брат? И как ты узнал, что наш отец убит?
— Он начал обучать меня искусству войны, — заговорил Михаил дрожащим голосом. — Я ждал его на краю поля боя с его вторым мечом и булавой. Я увидел, как он упал с коня. А когда он пытался встать, какой-то вольфин нагнулся над ним и заколол его. Потом тело отца исчезло, когда бой закончился. Джона Быстрый Меч, лучшего бойца на мечах в Хетаре, больше нет, сестра.
Лара погладила каштановые волосы брата и сказала:
— Теперь ты должен быть мужчиной в своей семье, Михаил. Ты будешь нужен Сюзанне. Будь с ней доб рым. Могилу нашего отца ты найдешь на новом кладбище к западу от города. Она находится в самой высокой точке кладбища, и на ней написано его имя. — Лара приподняла голову брата, взглянула ему в глаза. — Если я когда-нибудь буду тебе нужна, Михаил, сын Джона Быстрый Меч, только произнеси мое имя, и я приду к тебе, потому что мы родные по крови. — Она поцеловала его в щеку. — А теперь иди.
Мальчик улыбнулся ей дрожащими губами, повернулся и ушел. Лара снова посмотрела на императора и сказала:
— Сейчас мы заберем наших погибших и уйдем.
А Магнус Хаук сурово добавил:
— Я и мой народ прощаемся с вами, Гай Просперо. Не пытайтесь снова проникнуть в Теру, император Хетара, это рискованно. Пусть отношения между нами снова станут такими, какими были раньше.
Мощный удар грома потряс весь город. Доминус Теры, его жена, его солдаты и погибшие теране исчезли. Раздалось изумленное «Ах!» тех, кто остался на поле, а потом наступила тишина.
Наконец советник Иона нарушил молчание.
— Ваше величество, мне кажется, что зрелище закончилось. Вам, конечно, хочется вернуться в свой дворец, — сказал он Гаю Просперо, помогая ему выпрямиться.
— Да, да! — согласился император. — Где Шифра?
— Я здесь, мой дорогой супруг, — отозвалась молодая императрица, подходя к мужу. — Я прослежу, чтобы ему было удобно, — сказала она Ионе, уже идя вместе с императором к изящным золотым носилкам. Когда супруги вошли внутрь, Шифра подала знак, и слуги быстро унесли их с поля.
Вилия подошла к своему мужу и сказала:
— Сегодня был утомительный день. Разве не так, супруг?
К ее удивлению, Иона спросил:
— Почему ты была у госпожи Джиллиан?
— Она была одна, и я тоже была одна, — спокойно объяснила Вилия. — Она попросила меня остаться на ночь. Я с радостью согласилась, потому что тебя не было дома и наши слуги попрятались кто куда, а ходить по улицам ночью может быть опасно. Ты предпочел бы, чтобы я одна пошла в темноте в пустой дом, мой милый Иона?
— Как ты и Джиллиан остановили вольфинов? — поинтересовался он. — Я со всех сторон слышу только о том, какой ты была смелой, жена, когда искала стражников.
— Значит, ты уже знаешь, что три вольфина пробрались в дом Джиллиан через один из старых туннелей под городом, — стала рассказывать Вилия. «Будь осторожна!» — подсказал ей ее инстинкт. — В доме была только пекарка Джиллиан. Вольфины убили эту женщину, а потом нашли нас в комнатах Джиллиан. Эти глупые твари слышали о женщинах для удовольствий и поэтому немного оробели, увидев благородные манеры и изящество Джиллиан. Она сказала, что я ее сестра, и послала меня за вином и закусками.
— И они отпустили тебя одну? — спросил Иона. — Тогда это действительно были дураки.
— Нет, они послали одного из них сопровождать меня. Он шел сзади. Когда мы с ним дошли до подножия лестницы в главной прихожей, я увидела там бронзовую вазу, схватила ее, размахнулась и несколько раз ударила ею эту тварь. Потом выбежала из дома и нашла стражников.
— Ты убила это животное? — тихо спросил Иона.
— Нет, супруг. Он был еще жив, когда я вернулась со стражниками. Они добили его, — ответила Вилия.
Иона взял ее за щеки двумя пальцами — большим и указательным и еще тише сказал:
— Тебя изнасиловали? Не лги мне, Вилия: если солжешь, я это замечу.
— Конечно нет. Как ты мог даже задать такой вопрос, супруг? — запротестовала Вилия и вздрогнула от нескрываемого отвращения. Говоря свое «нет», она пристально глядела прямо в темные глаза Ионы.
Его сильные длинные пальцы крепко надавили на ее щеки.
— Вилия, любимая, мне пришлось бы убить тебя, узнай я, что тобой обладал другой.
— Ты ревнуешь, супруг, — поддразнила она Иону. — Но ревнуешь зря. Если бы меня изнасиловали, я бы скорее убила себя, чем стерпела бы этот позор. Вспомни, в какой благородной семье я родилась, Иона. Неужели наша близость, которая началась как союз двух честолюбцев, превратилась в любовь?
171 
