очень нудно 
49 
– Ты права, здесь не на что подвесить, нет надежного крепления. Значит, подвесы отложим до дома, обойдемся подручными средствами.
Линн поразил тон Ларса и выражение его лица. Она перестала быть женой, превратившись просто в модель, с которой он намерен работать.
Когда Ларс стал завязывать рот, попыталась сказать, что и без того не издаст ни звука, тут же получила ощутимый шлепок по ягодицам и замолчала, вспомнив, что действия мастера не обсуждаются.
– Если будет не по себе, просто активно помотай головой. Это вместо стоп-слова. Если все в порядке, кивнешь. Повернись ко мне спиной.
Теперь она не возмущалась даже когда оказались завязаны глаза. Ларс обошел стоявшую жену, ущипнул за и без того вздыбленные соски, усмехнулся:
– Готова? Сейчас получишь у меня, дрянная испорченная девчонка.
Линн почувствовала, как низ живота уже сводит от предвкушения.
Моток веревки в его руках ожил. Руки заведены назад и связаны в запястьях, у локтей и немного выше. Связка не тугая, но двигать руками невозможно.
Подтолкнул ее вперед к кровати:
– Ложись лицом вниз.
Это не так просто выполнить, если руки связаны, а на глазах шарф.
Наконец, удалось, Ларс приподнял ее ягодицы, сгибая ноги в коленях, оплел веревкой одну ногу повыше колена, повторил это же со второй и протянул веревки в связку на уровне локтей. Довольно похлопал по ягодицам, потом подумал и трижды шлепнул посильней.
Больно… Но Линн знала это ощущение, оно было приятным.
Теперь пришла очередь свечей в презервативах. Она не удивилась, когда анальное отверстие оказалось щедро смазано кремом и внутрь начало ввинчиваться что-то ощутимо большое, видно свеча. Линн вспомнила, какую форму придал этой свечке Ларс, конечно, это замена плага.
Она давно не пользовалась плагами, отверстие основательно сузилось, и потому было больно. Ларс подтвердил:
– Заросла, как дремучий лес. Будешь ходить у меня с плагами, чтобы не отвыкала.
Наконец, свеча заняла свое место, казалось, заполнив собой все внутренности. Но начал действовать крем, потому боль затихла, зато малейшее прикосновение рук Ларса к телу и особенно ягодицам вызывало возбуждение.
Он наклонился к ее лицу:
– Ты готова кончить без меня? Так нечестно.
Ларс приподнял ее ягодицы повыше и воспользовался свободным отверстием. Линн показалось, что тонкая перегородка между свечой и его членом сейчас просто порвется, она и забыла как бывает тесно, когда заполнены оба отверстия. Но почти сразу все затопила волна удовольствия, потому ни боли, ни страха она уже не чувствовала.
Ларс вонзал и вонзал свое копье, на мгновение замирая, чтобы продлить удовольствие, но мышцы Линн уже начали сокращаться. Она была не в состоянии терпеть дольше. Кончили вместе и очень бурно, но повалиться на кровать, чтобы отдышаться, Ларс не позволил.
– Стой так.
Несколько раз сильно шлепнул по выпяченным ягодицам и ушел в душ. Было очень больно, зад горел после ударов, но внутри все постепенно успокаивалось, по телу, несмотря на боль и неудобство, разливалась приятная истома. О, она мазохистка еще та… Вот чего им не хватало в последние месяцы – секса с элементами садизма.
Вернувшись, Ларс протер ее салфеткой и обнадежил:
– Это прелюдия, дорогая. Теперь вот так…
Ее мышцы еще сокращались, а внутрь уже скользнула вторая свеча. Линн показалось, что она куда толще первой. И снова Ларс угадал ее мысли, усмехнувшись:
– Эта толще. Потерпишь. Ты давно не порота, пора наверстывать упущенное. Готова?
Что ей оставалось? Только кивнуть в знак согласия.
Конечно, это не флоггер, но Ларс умело использовал связку веревок, уже через минуту кожа на ягодицах горела огнем. Боль снова опоясала все ниже копчика, Линн заерзала, получила увесистый шлепок рукой и совет:
– Будешь елозить, выпорю так, что не сможешь сидеть неделю.
Она понимала, что Ларс угрозу выполнит, а потому застыла. В конце концов, сама напросилась, никто не заставлял тащиться в Лулео следом за мужем и делать разные намеки.
На глазах уже выступили слезы, хотелось выть, закусив полотенце, которым завязан рот, но Линн не просто терпела, она чувствовала, что купается в этой боли. Сначала пыталась считать удары, но потом бросила, зад, казалось, был раскален от порки и горел не только снаружи, но и где-то внутри.
– Еще?
49 
