очень нудно 
55 
– В мои времена женщины не занимались таким опасным делом.
– Сейчас женщины другие и мир другой.
Линн поставила на столик печенье, по-хозяйски разлила кофе по большим кружкам вместо кофейных чашек и вернулась на отведенное ей место в кресле. Нильсен удовлетворенно кивнул:
– Пейте кофе, потом поговорим.
Кофе был сварен отменно, к тому же хозяин явно добавил в него корицу и еще что-то, перебивать вкус сахаром никто не стал, да и печенье достаточно сладкое.
Патрик Нильсен первым нарушил молчание:
– Я ведь всегда знал, что, в конце концов, кто-то заинтересуется этим делом.
– Каким делом?
– Хенрик сказал, что вас интересует семья Ольстенов? Странная была семья. Держались не просто в стороне, но замкнуто, на любые попытки приблизиться реагировали так, словно ты вламываешься к ним посреди ночи без приглашения.
– Вы знали, что отец бьет детей и жену?
– Да, но он всегда умудрялся выходить сухим из воды.
– Один из сыновей утопился?
– Средний сын. Думаю, да, потому что ушел на лед и не вернулся. Труп всплыл только весной. И хозяина нашли тоже весной, когда семья уже уехала.
– Что значит нашли, ведь они уехали всей семьей в Квиккчокк?
– Уехала, но не вся семья, Ольстена нашли в лесу в лесном домике между Чаучас и Аккаерви. Его труп был заметно обглодан зверьем, но не думаю, что он просто замерз.
– Что такое Чаучас и Аккаерви?
– Сразу видно, что вы не местный. Это озера на северо-восток от Галливаре, там лес погуще и охота лучше. Много мелких озер. У Ольстена там стоял крошечный лесной домик, чтобы переночевать, если домой не успеваешь. Вот в нем и нашли, когда снег сошел…
Нильсен помолчал, молчали и его собеседники, чувствуя, что торопить нельзя, сам все расскажет. Так и есть.
– Знаете, его не застрелили, он не был привязан или задушен, не были переломаны кости… странно все. Но я не поверил в то, что Ольстен просто замерз.
– Почему странно и почему не поверили?
Нильсен чуть помолчал, потом добавил себе кофе, глотнул и усмехнулся:
– Я тогда выезжал на место преступления. Именно преступления, хотя все посчитали несчастным случаем, и официально тоже объявили, что несчастный случай. В лесной избушке, где замерз и был обглодан зверьем Ольстен, на полу осталось много крови. Очень много. Он умер не от холода, а от кровопотери. Но мы списали все на какую-то рану мягких тканей, которую нанес зверь. Но никаких следов борьбы человека со зверем, никаких переломов или чего-то еще не было. Словно ему вскрыли какую-то вену и оставили умирать от потери крови.
– Неужели до весны никто не заглянул в домик? Ведь там не один Сьеберг охотился?
Собеседник чуть усмехнулся:
– Сьеберг был не из тех, в чьем домике можно переждать непогоду или заночевать. Стороной обходили. Боюсь, это его и погубило.
– Фрау Ольстен заявляла о пропаже мужа?
– Она сказала, что он ушел и не вернулся. Но Ольстен никогда не объяснял, куда именно ходит и зачем. Якобы говорил, что ему все надоели… Почему вы интересуетесь этой семьей? – Глазки-бусины смотрели пытливо, не соврешь. Но Ларс не спешил отвечать на вопрос, напротив, задал следующий:
– Вы помните старшего из мальчиков в этой семье?
– Да. Густав, кажется? Только он фамилию носил другую, он и старшая дочь.
– Сьеберг. И тот сын, что утонул, тоже был Сьеберг.
На Нильсена фамилия не произвела впечатления. Он пожал плечами:
– Возможно, не помню. Сильный был мальчишка этот старший. Крепкий, красивый и жестокий. Мне всегда казалось, что он готов наброситься и загрызть зубами.
– Густав Сьеберг убит в Стокгольме, причем, убит с особенной жестокостью.
Хозяин дома усмехнулся:
– Я другого и не ожидал. Всегда знал, что у этого парня все так и кончится. Что-то было в нем такое… Но семья уехала в Квиккчокк, там у них какая-то родня дальняя. Только старшая дочь в Лулео, я видел ее там однажды. Да, бывал по делам, когда увольнялся на пенсию, и видел. У Сары сын… Вам стоит встретиться с Сарой Сьеберг…
– Мы уже встречались, но она ничего не знает, говорит, мол, уехала из Галливаре и все, забыла обо всех, ни с кем не встречалась и никого знать не хочет.
Нильсен задумчиво покусал губу, а потом тихо произнес:
– Если вам это поможет… – Тут же вскинул глаза и строго предупредил: – Но я должен знать, что вы не навредите Саре Сьеберг! Вы не ответили, почему интересуетесь семьей.
55 
