очень нудно 
52 
Я отстраняюсь и смотрю на него.
— И что?
— Ты создатель, а не разрушитель. Разрушение разрушает разрушителя. Всегда. В конце концов. И сильно.
— И что?
— Синсар Дабх паразитирует на тебе. Тебе никуда не убежать. Битва последует за тобой.
— Но я могу минимизировать урон.
— Только для себя самой. Для тебя, может, будет не так важно, если Книга убьет незнакомца или какой-то другой мир. Но сомневаюсь, что это будет менее важно для незнакомца или для людей, которые его любили.
— Так, я не понимаю. С одной стороны, ты только что сказал мне, что все люди по натуре мудаки, за исключением создателей. А теперь ты вступаешься за этих мудаков.
— Я ни за кого не вступаюсь. Я просто утверждаю, что разрушаешь ты здесь или в другом мире, ты все равно разрушаешь. Вот в чем твоя битва — разрушать или нет. Как только ты углубляешься в детали, пытаясь убедить себя, что некоторые вещи более приемлемо разрушать, ты уже проигрываешь самую главную войну. Нет никакой пользы в том, чтобы переносить битву на незнакомую территорию.
— Ты думаешь, что я должна остаться здесь и сражаться, даже если это будет стоить жизни людям, которых я люблю?
— Твоя битва наполовину выиграна. Ты сидишь здесь, со мной. А Синсар Дабх нет. Сделай это постоянным.
— Но ты не говоришь мне, как.
— Чего хочет Синсар Дабх?
— Я не знаю, — об этом я и думала, когда он вошел. Пыталась определить ее конечную цель, чтобы суметь перехватить и помешать.
— Нет, знаешь. Она хочет быть в этом мире, контролировать себя. Чего хочешь ты?
— Того же.
— Почему?
— Потому что я могла бы быть счастлива, если бы все не пошло наперекосяк!
— Все вечно будет наперекосяк. Жизнь состоит не в том, чтобы ждать мира, а в том, чтобы научиться процветанию посреди войны. Потому что впереди всегда ждет следующая битва, — на мгновение он замолчал, а потом сказал: — Почему Синсар Дабх хочет жить?
— Будь я проклята, если знаю, — бормочу я. — Потому что она ненасытна? Ей скучно? Альтернатива — не жить?
— Почему ты хочешь жить?
Я смотрю на него. Потому что я люблю людей, не говорю я. И я хочу провести остаток жизни с тобой, видеть твои следующие шаги, праздновать твои победы, оплакивать твои потери, заниматься с тобой любовью. Боже, почему все всегда проясняет лишь тогда, когда кажется, что я могу все потерять?
Потому что ты все еще веришь, что можешь иметь все и сразу, говорят его темные глаза. Ты не можешь. У нас ничего нет. Лишь текущий момент. Как только ты это понимаешь, ты знаешь, что священно, а что нет, и больше никогда не упускаешь это из виду.
— Но у тебя есть вечность. В твоем распоряжении каждый момент.
— Нет. Как и у тебя, у меня есть лишь этот момент. Смерть — не единственный враг, крадущий у тебя вещи, которые тебе дороги. Ты думаешь, что монстр властен над тобой.
— Так и есть.
— Он властен над тобой лишь с твоего согласия.
Ощетинившись, я выдергиваю свои пальцы из его руки, провожу ими по влажным волосам и говорю:
— Это не правда. Я не выбирала Книгу. Я не впускала ее. Она завладела мной в утробе. Не было ни согласия, ни отрицания.
— Теперь есть.
— А твоего зверя так легко приручить, — говорю я ядовито-сладким раздраженным тоном. Он ведет себя так, будто это просто. Типа, почему я все еще не справилась?
— Никогда не говорил, что это так. Но я сделал это. И я не сидел в раздумьях, колеблясь между самоубийством и бегством. Оба для меня неприемлемы.
— Держись подальше от моей головы, черт подери, — срываюсь я.
— Как ты вернула контроль?
На мгновение я прикусываю нижнюю губу зубами, а затем сознаюсь:
— Я не знаю, что сделала. Возможно, она просто уснула.
— Гадал, случится ли это.
— Но в то же время я разобралась. Она слабела, а я обретала силу.
— И тогда она уснула?
— Вопрос на миллион долларов. Так как мне с ней бороться?
— Стань ею.
Я с недоверием таращусь на него.
— Помнишь руны, которые защищали стены тюрьмы Невидимых? Они черпали силу из сопротивления. Не сопротивляйся. Стань ею, — он встает и протягивает руку. — Идем.
Я отталкиваюсь от пола.
— Куда мы идем?
— Я отвезу тебя обратно в Честер, — он медлит, затем добавляет: — Где мы заточим тебя с помощью камней.
Я застываю.
52 
