Лёгкий, ненавязчивый романчик 
55 
Скакун под Андреем вдруг повалился набок, прямо на подскакавшего татарина. От его сабли князь прикрылся щитом, сам уколол снизу, под полу обшитого железными пластинами халата, в живот. Удар по затылку заставил князя согнуться, и он оказался зажат между двумя лошадиными тушами, причем вороной налег всей своей немалой массой ему на ногу. Андрей пару раз дернулся – никаких шансов вылезти не оставалось. Зато была вероятность того, что какая-то из лошадей встанет копытом ему на голову. Зверев прикрылся щитом и приготовился к долгому ожиданию. Когда сеча закончится, победители пройдут по полю, заберут своих раненых и контуженых, добьют чужих.
В любом случае не меньше пяти крымчаков он сегодня зарезал. Теперь и умирать не страшно – его совесть чиста. Свой долг князь Сакульский выполнил…
Сверху на щит навалилось что-то еще, почти расплющив молодого человека, спустя несколько минут тяжесть стала еще сильнее – и Андрей потерял сознание…
– Княже, ты жив? Ты цел, Андрей Васильевич?
– А куда я денусь? – открывая глаза, простонал Зверев. – Не родился еще тот татарин, что меня одолеть сможет! Нога… Что с ногой?
– Стрела в кость воткнулась, да дальше не пошла, – ответил Пахом. – Пока ты в беспамятстве был, я ее выдернул, порошком ноготковым1 засыпал да сверху мха болотного наложил и замотал поплотнее, дабы кровь не сочилась.
– Обезболивающего у тебя нет?
– Чего?
– Бутылки вина хорошего или еще чего такого.
– Прости, Андрей Васильевич, не додумался.
– Зря.
Андрей поднялся, опираясь рукой на плечо холопа, но ладонь соскользнула, и князь упал на крымчака в халате с пластинами. Под ним Зверев углядел сноп белых оперений, тут же ухватил, потянул к себе. Увы, татарский колчан оказался переломан надвое вместе со всем содержимым.
– Вот, черт!
– Не грусти, княже. Я тут маненько надыбал, пока тебя искал. Вот, смотри! – Дядька продемонстрировал плотно набитый колчан. – Можно теперича и побаловать. Жалко, стрелы незнакомые. Неведомо кто и как их мастерил. Такие точно не пустишь.
– Потери в полку большие? – Кто кого одолел, Андрей спрашивать не стал. И так было ясно.
– Сотни три, вестимо. – Пахом помог князю сесть на круп мертвой лошади. – Стрелами больше посекли, басурмане.
– Так мало? А татар?
– Мыслю, сотен десять осталось, коли не более. Побегли крымчаки быстро. Первый удар они еще снесли, а вот от второго опрокинулись. Они-то, нехристи, стрелами хотели покидаться. А мы их молчком да в рогатины! Они и побегли, не выдержали. Славно вдарили, теперича дотемна не опомнятся.
– Вот, черт, больно-то как! – Зверев согнул и разогнул ногу.
– А то, Андрей Васильевич! Чай, не пирожок от тещи получил. Ладно, хоть в лубок укладывать не нужно.
– Кровищи-то сколько, – прикоснулся к шароварам князь. – Выбрасывать все придется. И штаны, и сапоги.
– Не серчай, княже, – развел руками Пахом, – обозом вся одежа едет, что на смену приготовлена.
– Ты издеваешься, дядька? Мне, что, теперь целый месяц рваным, мокрым и кровавым ходить?
– Татарское найти могу, коли не побрезгуешь.
– Куда уж тут брезговать? Ищи!
– Так я тогда коня приведу да к Туле отъедем, к лагерю басурманскому. Обождешь, княже?
– А у меня есть выбор?
– Прости, княже, конечно. Сей миг обернусь.
Пока холоп бегал, Зверев обозревал окрестности, и чем дальше, тем сильнее портилось у него настроение. Если вычесть из предсказанной бароном Тюрго рати побитых стрелами янычар, у крымчаков все равно оставалось около тридцати тысяч бойцов. Для такой силы потерять десять сотен – что слону дробина. Татары в любой момент могли вернуться к Туле или направиться на Рязань. Или просочиться через границу, на которой этим летом не осталось порубежников, и пройти по русским землям разбойничьим набегом… Второе скорее, чем первое. Пушек-то Девлет-Гирея уже лишили. Брать города татарам теперь нечем.
Минут через десять до князя добрался дядька, осторожно двигаясь верхом по заваленному телами полю и ведя в поводу приземистую чалую лошадку под низким, почти без лук, седлом. Видать, трофейную.
– Вот, княже, – спрыгнул он возле господина. – У Ильи взял. А то ведь разорят все, пока возвернемся.
Пахом протянул Андрею коричневые замшевые штаны и пару потоптанных яловых сапог со следами шитья на голенищах. Помог содрать старую одежду, поправил повязку.
– Дальше сам, – отмахнулся Зверев. – Ты лук там мой найди. И седло поменяй, это непривычное. Я и так наполовину безногий, а тут еще и не держит ничего. Сабля здесь… Щит еще нужен и рогатина. Или хоть копье татарское, которое целое после сшибки осталось.
55 
