Последние отзывы

  50  

— Нет, — сердито возразил Джеймс. — Он не брал часы.

— Расскажи Кармел о вороватом бродяге. Он заморочил тебе голову своими сказками, а потом забрал все, что смог, и был таков.

— Это случилось лишь однажды, — сказал Джеймс, поворачиваясь ко мне. — Знаешь, здесь есть традиция: свэгмен^[5] бродит по бушу и ищет кров, пищу и постель. Если он хочет где-то переночевать, то должен появиться там не раньше того момента, когда солнце уже почти зашло за горизонт. Тогда считается дурным тоном не принять его — так же, как считается дурным тоном прийти раньше.

— А я и не знала, что в таких делах есть определенный этикет, — заметила я.

— Совершенно верно, есть. Поэтому их и называют полуночными бродягами, — сказала Герти.

— Так вот, один из них пришел к нам. Отца дома не было. Интересно, папа раскусил бы его?

— Никто бы его не раскусил, — негодующе возразил Джеймс. — Он выглядел как обычный бродяга.

— За исключением того, что пережил такие замечательные приключения на золотых приисках, что мог бы стать миллионером. Джеймс не знал, как его принять получше. Свэгмена накормили и уложили в кровать. А наутро, когда все еще спали, он ушел, прихватив баранью ногу, которую приготовили на обед к приезду отца, и мамины золотые часы.

— Я и представить себе такого не мог, — сказал Джеймс. — У бродяг обычно есть совесть и честь.

Герти пожала плечами и повернулась ко мне.

— Я бы хотела поехать домой, повидаться с тетей Беатрис.

Два дня спустя миссис Форман предложила Джеймсу поехать к Джеку Дженсену, чтобы убедиться, что он пошел на поправку, и спросить, не нужна ли ему какая-нибудь помощь.

Джеймс поинтересовался, не хочу ли я проехаться с ним. Я согласилась.

И мы отправились в путь. Джеку Дженсену стало лучше, и он сказал, что справится со всем сам. Нас накормили ленчем, и под вечер мы отправились назад. Это была приятная прогулка. Мне все больше нравился Джеймс. Он был очень внимателен ко мне и ясно давал понять, что ему приятно мое пребывание в его доме. Я поощряла его разговоры о планах на будущее, так как знала, что ему нравится обсуждать эту тему. Когда он превозносил красоту опалов, я в мыслях снова возвращалась в Коммонвуд-Хаус и опять слышала, как Лусиан рассказывает об этих камнях — потому что в тот день он говорил о них с таким же энтузиазмом, с каким сейчас рассказывал Джеймс.

Я с трудом заставила себя вернуться в настоящее. Джеймс сказал, что у него есть несколько книг об опалах. Я пыталась слушать, но не могла полностью избавиться от воспоминаний.

Потом Джеймс сказал, что нам нужно ехать быстрее. По дороге он пел песни, которые, по его словам, пели золотоискатели, когда по субботам собирались вместе. Большинство из них были рождественскими гимнами! Тот, в котором пелось о том, что звон колокольчика прогоняет старый год и приглашает в дом новый, я помнила с детства.

У Джеймса был приятный тенор, и когда он пел, мне казалось, что я слышала ностальгические нотки в его голосе.

— Я видел старый дом, в котором был рожден, и милой Англии долины и холмы. Лучиста и ясна светила мне луна, как в юности, звучал вечерний звон. Срывая все грехи, и злость, и зависть прочь, пришла в деревню праздничная ночь. Плыл колокольный звон — прощался старый год, а новый год стучался у ворот.

— Когда-нибудь, — продолжал Джеймс, — когда я найду самый дорогой опал в Австралии и сколочу состояние, я вернусь в Англию. Я найду прекрасный дом — старинный особняк, например, — где-нибудь за городом. Было бы здорово. Как ты думаешь, Кармел?

— Мне кажется, это звучит восхитительно, — согласилась я.

Я представила себя в таком доме, но не с Джеймсом, а с Тоби, когда он перестанет плавать по морям. Он будет сидеть со мной в сумерках и рассказывать о своих приключениях.

Джеймс отвлек меня от моих грез. Я услышала, как он сказал:

— Думаю, почти в каждом из нас заложено особое отношение к дому. Герти особенно страдает от ностальгии. Тоска по Англии никогда ее не отпускает. Моя сестра все время грустит по дому. Да, мне кажется, в конце концов так и будет — когда я сделаю все, что задумал, — произнес он совершенно серьезно, глядя прямо перед собой.

Некоторое время мы ехали молча. Когда солнце уже садилось, впереди показалось здание. Миссис Форман будет рада. Ей не нравилось, когда нас не было дома после захода солнца.

Мы проскакали галопом через луг. Когда мы подъехали ближе, Джеймс резко натянул поводья. Мистер Форман стоял на крыльце и разговаривал с каким-то человеком в свободной рубахе и очень изношенных брюках. Я заметила, что незнакомец держит в руках котелок, без которого не обходился ни один свэгмен.

  50