4 
– Настоящий завтрак? – изумился Билли, сделав такие большие глаза, что Иззи засмеялась. Билли, похоже, верил всему, что ему говорили.
– Конечно, нет, глупенький. – Девочка покачала головой, не переставая улыбаться. – Не настоящий, а игрушечный. Так что тебе приготовить? – Она смотрела так внимательно, словно ответ был ей очень важен.
– О… – Билли смутился. – Тогда мне гамбургер. И хот-дог с кетчупом и горчицей. И с картошкой фри. Только никаких огурцов, – попросил он улыбаясь.
– Сейчас сделаю. – Иззи деловито принялась что-то творить на тарелочке. – Ты пока садись.
Билли послушно сел на пластиковый стульчик, а девочка взглянула на Шона. Она словно превратилась в заботливую хозяйку, и эта роль удавалась ей превосходно.
– А ты что будешь?
– Пиццу, – серьезно ответил Шон. – И огро-о-омное мороженое в рожке.
Не прошло и минуты, как Иззи вручила мальчикам их порции игрушечной еды. Все трое были явно довольны игрой. И в этот момент появилось создание в розовом платьице, недавно завладевшее конструктором.
– Твой папа – владелец закусочной? – с интересом спросила Гэбби у Иззи.
Маленькая повариха принялась снова греметь посудкой.
– Нет. Он адвокат для бедных. Помогает тем, у кого нет денег. Мама тоже адвокат, но работает в компании. Ей сегодня в суд, так что она уже ушла. Мама очень занята, поэтому готовит у нас папа.
– А мой папа продает машины. Дарит маме каждый год новый «ягуар». А ты хорошо готовишь, как мне кажется, – вежливо сказала Гэбби. Судя по всему, мальчики ее не особо заинтересовали, поскольку сидели тихо и делали вид, что жуют. – А можно мне биг-мак и пончик с посыпкой? – Она ткнула пальчиком в пластмассовый розовый кружок с разноцветными бисеринками.
Иззи положила на серебристый поднос пончик, сандвич, пару кусочков игрушечной пиццы и поставила его на столик. Гэбби придвинула еще два стульчика – себе и новой знакомой. Теперь дети вчетвером сидели за столом, словно старые приятели, собравшиеся позавтракать.
Гэбби как раз собиралась что-то спросить у Билли, когда к ним подбежал высокий худощавый мальчишка с подстриженными, как у взрослого, светлыми прямыми волосами, одетый в белую рубашку и брюки цвета хаки. Он выглядел как второклассник, настолько был выше остальных.
– Я что же, опоздал? – спросил он, переведя дух.
Иззи рассмеялась:
– Конечно, нет. Что ты будешь?
– Сандвич с индейкой и яйцом на белом тосте.
Девочка долго рылась в игрушечном холодильнике, прежде чем обнаружила похожую игрушку. Она положила «сандвич» на тарелку, добавив от себя игрушечный картофель фри.
Мальчик сел рядом с остальными и помахал рукой матери, которая кивнула и снова вернулась к телефонному разговору. Судя по взволнованному лицу, женщина сильно переживала.
– Мама уже уходит, – сообщил новенький. – Она работает акушеркой. У ее пациентки вот-вот будет тройня, какой-то сложный случай. А папа у меня психиатр, он сообщает людям, психи они или нет. – Энди, судя по надписи на бейджике, был хорошо воспитан: он вскочил с места, чтобы отодвинуть для Иззи стульчик, пока она ставила на стол поднос.
Минуты через три мисс Джун и мисс Пэм, сверившись со списком, попросили всех детишек встать кружком. Пятеро малышей, накормленных «завтраком», встали рядышком, словно давно знали друг друга, а Гэбби даже взяла Иззи за руку и улыбнулась.
Детям раздали бубны, в которые надо было стукнуть, когда называют твое имя, и после переклички все стучали изо всех сил, создавая немыслимую какофонию.
Затем все вместе перекусили печеньем с соком и направились в зал.
Мамы, которые остались в классе, тоже получили печенье и сок, отказалась лишь Мэрилин, сообщившая, что умудряется толстеть даже от чашки зеленого чая. Она ужасно потела и постоянно потирала живот ладонью. Остальные женщины смотрели на нее с сочувствием и пониманием.
Вскоре к Мэрилин и Конни присоединилась мать Гэбби. Мамы в классе разбились на группы почти так же, как чуть раньше их дети.
Мать Гэбби оказалась очень молодой и невероятно красивой. У нее были мелированные волосы и пухлые губы. Ее белую джинсовую юбку можно было смело называть даже не мини, а микро, в вырезе розовой маечки выглядывало кружево белья, а босоножки на высоком каблуке, состоявшие из одних ремешков, красиво подчеркивали изящность загорелых лодыжек. Маму Гэбби звали Джуди, и даже в жару она была при макияже и пахла духами. Впрочем, несмотря на ее откровенно сексуальный наряд, держалась Джуди очень просто и дружелюбно. Она рассказала, что во время последней беременности набрала лишних двадцать кило, при том что Гэбби была ее первой дочкой. Но сколько бы она ни набрала, ей явно не составило труда вернуться к прежнему весу. Джуди еще не было тридцати, с мужем она познакомилась в колледже в южной Калифорнии. Два года назад им пришлось переехать в Сан-Франциско, и Джуди очень скучала по яркому солнцу и жаре.
4 
