12 
— Лавута, — кратко ответил Мазур.
— Ну, это серьезно… Когда дело двинется?
— Вот этого не знаю, — сказал Мазур. — Но, по некоторым наблюдениям, в самом скором времени. Так что подтяните свое воинство, мы по-прежнему в рядах и под знаменами…
Он кивнул, повернулся и зашагал прочь, ощущая при этом некую азартную приподнятость, игру крови в жилах: самое томительное для военного в такой вот ситуации — сидеть пнем болотным, не получая ни приказов, ни разъяснения обстановки. Теперь это кончилось, настала полная определенность, сами собой включились некие механизмы, и кое-какие системы заработали в автоматическом режиме…
…Натали, разумеется, устроили лучше всех, по высшему разряду, как только Мазур шепнул послу, кто она такая — в тех самых апартаментах для высоких гостей. Правда она, чуточку оклемавшись (и отнюдь не чуточку выпив), стала крутить носом, капризничать и ныть, что уж ее-то могли бы устроить и получше, не в этом, как она выразилась, «номере дешевого отеля у площади Вожирар». Мазур с некоторым злорадством сообщил ей, что это и есть самое комфортабельное помещение в посольстве, и ничего тут не поделаешь. Она еще немного поворчала, но успокоилась после очередного фужера неплохого коньяка из запасов посла и кое-чего еще.
Приличия ради Мазур легонько постучался и тут же вошел, направился прямиком в гостиную, откуда и раздавался громкий девичий голос. Натали сидела у стола, закинув на него ноги и громко тараторила по телефону на местном языке, из которого Мазур, разумеется, не понимал ни слова. Одарив Мазура ослепительной улыбкой, показала ему на кресло и продолжала трещать — напористо, явно не давая неведомому собеседнику ни слова вставить. Языка Мазур не знал, но разговоров на нем изрядно наслушался, а потому сразу определил, что интонации у нее не просто командные — повелительные, а порой и угрожающие.
Она говорила недолго. Положила трубку, повернулась к Мазуру с искренней, радостной улыбкой и переместила ноги ему на колени. Он присмотрелся. Подошвы и щиколотки, сбитые в кровь грубыми солдатскими ботинками, все еще забинтованы, но утром посольский врач ему говорил, что это больше для порядка — пустяки, все довольно быстро зажило.
На ней был длинный атласный халат, но полы разъехались, открыв ноги так, что Мазур, помня инструкции Лаврика, изо всех сил постарался настроить себя на деловой лад — что довольно трудно сделать, когда узкая девичья ступня шалит вовсе уж нахальным образом.
Натали, не спрашивая его согласия, налила коньяк в два бокала, один пододвинула ему. Мазур, поколебавшись, взял — когда еще выпадет случай вдоволь попользоваться отличными французскими нектарами из личного погребка посла?
— Как самочувствие? — спросил он заботливо.
— Ты про ноги?
— И про ноги тоже. В общем и целом.
— Ноги — пустяки, — махнула рукой Натали. — Все давно затянулось. Я же не оранжерейный цветочек, немало потопала по саванне в таких же вот башмаках. Вот только эти оказались размера на три больше, и без носков. А в общем и целом… — она сделала недовольную гримаску. — Ты мужчина, тебе не понять, что чувствует женщина со вкусом, когда ее наряжают в такую вот дерюгу… — и она с самым презрительным видом потеребила лацкан халата. — Неужели ничего получше не нашлось?
Мазур развел руками, ухмыляясь про себя: в связи с особыми обстоятельствами халат этот был реквизирован послом у супружницы, считавшей его лучшим своим халатом. Но для девушки полета Натали это была, разумеется, дерюга…
— Тебе здесь не скучно? — спросил он дипломатично.
В глазах девушки мелькнула откровенная тревога:
— Вы что, намерены меня выпроводить?
— Ну что ты, — сказал Мазур. — Просто я подумал, что ты сама не прочь уйти…
— Рано, — серьезно сказала Натали. — Еще пару дней придется отсиживаться, у вас тут абсолютно безопасно, — она кивнула на телефон. — Я, конечно, попиваю коньячок и забавляюсь с тобой в постели, но до конца не расслабляюсь. Не та девочка, если ты еще не понял. Держу, если можно так выразиться, руку на пульсе. Только через несколько дней все придет в движение, и можно будет перебираться во дворец… Сейчас главное — не спешить и не делать ошибок. Ставки очень уж велики…
Кажется, она о многом была в курсе. Что ж, девочка и в самом деле чертовски умная и энергичная, а ее сексуальные забавы тут — дело десятое…
— Значит, ты все знаешь? — спросил Мазур. — И что тебя намерены…
12 
