73 
— Так вот, — продолжал Мтанга, — у меня, так уж сложилось, сейчас нет настоящего начальства… а вот у вас, конечно же, есть. Вы просто обязаны будете доложить. Как вы думаете, вам дадут санкцию на пожар… и особенно на визит в тот загородный дом?
Чуть подумав и решив, что не выдает ни служебных, ни военных тайн, Мазур кивнул, тщательно подбирая слова:
— Я уверен, что санкцию получу. Правда, вряд ли раньше вечера. Так что, если что-то сорвется с вашими ряжеными жандармами, и визит все же окажется необходим, его придется перенести на следующую ночь. И как следует поработать предварительно — подобные акции, чтобы они прошли идеально, требуют серьезнейшей подготовки…
— Догадываюсь, — кивнул Мтанга. — вот что еще… Я не смогу поставить на это дело много людей. Никаких классических облав — вот тут уж меня засекут очень быстро. Один Флорисьен, он парнишка надежный, будет знать кусочек правды. А две тройки мнимых «жандармов» будут знать одно: необходимо остановить машины для проверки и, обнаружив в одной известного им по фотографии человека, тут же арестовать, как бы ни гневался господин министр. Улица, как я уже говорил, совсем другое.
— Ну да, — усмехнулся Мазур. — У нас в старые времена у некоторых племен был весьма своеобразный обычай. Незнакомого путника приглашали в дом, как гостя, принимали со всем радушием, укладывали спать… а вот назавтра, когда он покинет дом, бывший гостеприимный хозяин может его догнать и обобрать до нитки. Потому что он уже не гость, а прохожий…
— Вот и здесь нечто наподобие, — кивнул Мтанга без всякого удивления. — Улица — это уже не собственный особняк…
— Послушайте, полковник, — сказал Мазур. — После того, как вы обнаружили здесь Акинфиева, вам не приходило в голову…
— Что его доченька может выкинуть такой же фокус? — понятливо подхватил Мтанга, не дав Мазуру закончить. — Ну конечно же! Просто я раньше никогда не сталкивался со столь рафинированным, вот уж поистине светским методом прятаться. Раньше все было гораздо проще. Конечно, иные дурачки прятались у знакомых и любовниц, наивно полагая, что там их искать не будут — но это все был народец не столь высокого полета. Аристократия… — процедил он зло. — Это мы с вами, люди простые, думали бы в первую очередь о всяких портовых притонах, борделях, трущобных кварталах, где сам черт ногу сломит. А у них все вполне светски — один парень в «старом школьном галстуке» прячет другого, что бы тот ни натворил, — он усмехнулся. — Кажется, у вас, марксистов, это называется «классовая солидарность»? Я в свое время прочитал пару книжек о марксизме, когда они у нас завелись, марксисты ваши — нужно же знать противника. Хорошо еще, все кончилось пшиком…
— Да, — сказал Мазур. — Классовая солидарность…
— В общем, девку я ищу по тем же принципам, — сказал Мтанга. — Не всем из касты я сумел воткнуть информаторов, но их все же достаточно — и не только в этих кругах, около тех, кто пониже. И с утра отправил человека в лицей святой Женевьевы — он-то для меня не входит в число запретных объектов, разве что требуется держаться с тамошними по-джентльменски. Прошло не так уж много лет, преподавательский состав, если не считать буквально пары человек, остался прежним — место престижное, высокооплачиваемое, за него держатся… Думаю, удастся кое-что разузнать о ее ближайших подругах по лицею — и вряд ли они поголовно входят в состав касты. Бывшие лицеистки, как это частенько бывает с престижными учебными заведениями, не теряют друг друга из виду, часто общаются, у них целых два ежегодных праздника, день основания лицея и день их собственного торжественного выпуска… Короче говоря, кое-какие шансы есть… Поехали? Что нам тут торчать, вам нужно связаться с начальством, а мне — как следует подготовить завтрашнее представление. Вот только… — он бегло, цепко глянул на Мазура. — Если сорвется на улице, и будет визит… Получится так, что Акинфиев целиком окажется в вашем распоряжении…
— Подозреваете, мы его заграбастаем для себя? — усмехнулся Мазур. — И вам не отдадим?
Мтанга уклончиво ответил:
— Работа такая, собачья, нужно учитывать все возможные версии…
— Не переживайте, — сказал Мазур. — Никто не будет, я уверен, уволакивать его у вас из-под носа. Мы никак не можем провести открытый судебный процесс с кучей репортеров, а вот вам это будет нетрудно. Вы ведь этого хотите, верно?
— Безусловно, — сказал Мтанга. — На публику произведет большое впечатление, когда он — или она, или оба — будут перед камерами, присяжными и полным залом проникновенно клясться во всех грехах, называть имена и подробности… — Он улыбнулся мечтательно-хищно. — А они будут, заверяю вас… Вовсе не обязательно портить человеку внешний вид, чтобы его разговорить.
73 
