56 
А затем она открыла глаза…
На обратной дороге граф клял себя на чем свет стоит за то, что оказался таким легковерным дураком и позволил так обмануть себя.
В его ушах все еще звучали слова Роксаны о том, что это ее ребенок, но что самое отвратительное и унизительное для него, графа, это то, что она даже не знала, кто его отец.
Губернатор говорил о ее многочисленных любовниках. Один из них, вероятно, обладал светлыми золотистыми волосами и скорее всего был голландцем.
Граф без конца повторял себе, что он ее ненавидит.
Из-за ее вероломства он чувствовал, как что-то разрушилось у него внутри, что-то необыкновенно прекрасное и восхитительное, и теперь он с болью думал, что потерял это — и, по всей видимости, потерял навсегда.
«Я ненавижу ее!» — повторял он снова и снова, возвращаясь назад по тропинке через лес, пока не выехал к широкой дороге, ведущей к дому губернатора.
Однако стоило ему подумать о том одухотворенном выражении, которое было на ее лице, когда она смотрела на свои статуи, о тех важных и интересных вещах, которые они обсуждали в ее студии и потом по дороге на кетьяк, ощутить снова тот огонь, который охватывал их обоих от одного только прикосновения их рук, как к нему пришло понимание того, что это не ненависть сейчас сжигает дотла его сердце, а нечто совсем иное.
Добравшись до дома губернатора, он отправил своего камердинера за вином и выпил залпом несколько бокалов. Любой из друзей графа, стань он свидетелем этой сцены, был бы несказанно удивлен увиденным. Да и камердинер смотрел на него с изумлением.
Он никогда не видел своего хозяина невоздержанным как в еде, так и питье. Вернее, он не мог припомнить ни одного случая, когда бы граф пил так рано и в одиночестве, без хорошей компании за обильным столом.
Так или иначе, но сам граф так никогда и не мог потом точно вспомнить, что же с ним происходило после этого.
Он заставил себя разговаривать с людьми, которые были приглашены на встречу. Он выдержал нескончаемый обед с большим количеством гостей, многих из которых он не раз встречал и раньше, и все это время он вел себя так, будто прекрасно себя чувствовал, был всем доволен, и даже смеялся шуткам губернатора.
Когда же наконец он смог добраться до своей комнаты и остался один, у него появилось почти непреодолимое желание помчаться сквозь ночь к дому Роксаны и вопреки всему убедиться, что он ошибся.
Затем благодаря усилию воли он заставил себя думать, что ей больше не удастся обмануть его и все, что было между ними, прошло безвозвратно.
Он спал совсем немного и наутро, выпив немного бренди, злой, встревоженный и не выспавшийся, чувствовал себя совсем разбитым.
— Начинай укладывать вещи, — велел он своему камердинеру, пока одевался. — Чем скорее мы оставим это злосчастное место, тем будет лучше!
— Куда же мы отправимся, ваша милость? — спросил его слуга.
— В Сингапур… в Индию… Какое это имеет сейчас значение? Главное, подальше отсюда, — раздраженно ответил граф. — Делай, что тебе говорят, и не задавай лишних вопросов!
Он вышел из комнаты в крайне скверном состоянии духа, и камердинер покачал головой. Его хозяин еще никогда не вел себя так странно, и верный слуга понимал, что произошло что-то ужасное.
Граф между тем спустился вниз к завтраку.
Обычно он завтракал один, в своей комнате, но в это утро он не мог вынести своей собственной компании. Кроме того, он собирался известить губернатора, что собирается при первой возможности покинуть остров.
Завтрак был сервирован не в самой гостиной, а на воздухе, на широкой открытой веранде.
В этот ранний час воздух был еще приятно прохладным, свежий ветерок обдувал разгоряченное лицо графа, неся с собой волшебные ароматы цветущих деревьев и кустарников.
Подойдя к двери, ведущей на веранду, граф увидел, что губернатор сидит за накрытым столом спиной к нему, а прямо перед ним застыл навытяжку один из офицеров охраны дворца в полной военной форме.
— Возьмите экипаж, нет, два экипажа. Один — для багажа мисс Бакли и ее служанки, второй — для самой мисс Бакли, — говорил губернатор офицеру.
Инстинктивно граф застыл на месте, прислушиваясь к голосу губернатора.
— Да не вздумайте терпеть с ее стороны никаких глупостей, — продолжал губернатор. — Если она не пойдет по доброй воле, используйте силу, разумеется, очень осмотрительно, но ни в коем случае не обращайте внимания на протесты с ее стороны. Вы все поняли?
56 
