очень нудно 
119 
Бланш мгновенно почувствовала, что он не подойдет ей в мужья.
— Я в полном порядке. Пришла леди Эдер, и я должна поздороваться с ней, — ответила она и улыбнулась Монтрозу — или попыталась улыбнуться, стараясь не замечать его взгляд, внезапно ставший острым и проницательным.
Она сделала глубокий вдох, завернулась в свое спокойствие, как в тяжелый шерстяной плащ, и пошла вперед.
— Здравствуйте, Мэри!
Мэри де Варен ответила на приветствие сияющей улыбкой, обняла Бланш и воскликнула:
— Я так ждала дня, когда вы будете принимать! Едва не послала вам записку!
Бланш попыталась улыбнуться графине. Может ли Мэри еще считать ее невестой своего сына? Сердце Бланш бешено стучало в груди. Она повернулась к Лизи, обняла ее и спросила:
— Как у вас дела?
— Мои дела идут прекрасно, хотя, может быть, не так прекрасно, как ваши, — ответила Лизи и улыбнулась так же радостно, как графиня.
Оказавшись перед Элеонорой, рослой женщиной с величавой осанкой, волосами цвета меда и глазами цвета янтаря, Бланш не смогла снова заставить себя улыбнуться.
— Дорогая, я не знала, что вы приехали в город. Как ваши дела? Как поживают Шон и ваши мальчики?
— У Шона все прекрасно, и у мальчиков тоже. — Элеонора крепко сжала руки Бланш.
Бланш охватило такое невыносимое горе, что она могла только молча смотреть на Элеонору.
А та, по‑прежнему сжимая ладони Бланш в своих руках, воскликнула:
— Рекс написал Таю, что вы с ним помолвлены. Это секрет? Когда Рекс приедет в город? Вот это чудо! Вы, должно быть, влюблены в моего хмурого брата, иначе вы не смогли бы завлечь его в свои сети.
Голова Бланш гудела как от тяжелого удара. Новый порыв горя обжег ей душу. Она любила сэра Рекса, по‑прежнему любит его и всегда будет любить. Бланш попробовала вздохнуть и попыталась вынуть свои ладони из ладоней Элеоноры.
— Дорогая, ты огорчаешь Бланш, — спокойно, с серьезным выражением лица сказала Мэри.
— Это была ошибка, — сумела прошептать Бланш, и ее глаза наполнились слезами. Краем глаза она увидела Бесс, которая наблюдала за ней. Бесс была бледна и широко раскрыла глаза. Потом Бланш почувствовала, что по ее лицу текут слезы. — Простите меня, но мы с ним не помолвлены.
Все три дамы ошеломленно и разочарованно посмотрели на нее.
«Это была ошибка».
«Вон! Вон из кареты, леди!»
Невидимый нож жестоко пронзил ее голову. И зазвучали крики.
Комната резко накренилась. Воздух наполнили полные страха и муки вопли ее матери. Толпа хорошо одетых гостей превратилась в толпу простых рабочих. Люстры исчезли, на их месте возникло серое небо. Крики были полны боли и ужаса.
Бланш знала, что не должна превращаться в шестилетнюю девочку. Только не сейчас, когда вокруг стоят ее гости! Но крики не прекращались, и покрытые ковриками деревянные полы превратились в булыжную мостовую. Золотая комната полностью исчезла, ее сменили лондонская улица и бешеная разъяренная толпа. Бланш зажала уши ладонями и побежала.
— Бланш, беги! — крикнула мама. А потом стала кричать иначе.
Бланш увидела, как мама упала, а эти люди столпились над мамой и начали колоть ее вилами и пиками. Она закричала. Ей было страшно убежать и страшно остаться на месте. Они делали больно маме. Мамины крики прекратились как раз в ту секунду, когда чьи‑то руки схватили Бланш…
Она всхлипывала и извивалась, пытаясь защититься от этих мужчин. Но руки подняли ее вверх, и она увидела белые глаза чудовища. Ее ужас стал еще сильнее, и тут стало темно.
Бланш долго плыла среди серых туч, понимая, что просыпается, и не желая просыпаться. Если бы она могла, навсегда осталась бы в этом блаженном полусне. Но тучи исчезли, и яркий свет обжег ее закрытые веки. Бланш вдохнула воздух, закашлялась от отвратительного запаха нюхательной соли, вздрогнула и полностью пришла в себя.
Она лежала на софе в синей комнате. Рядом с ней стояли Бесс и Фелисия. Дверь была плотно закрыта. Бланш услышала за этой дверью голоса своих гостей и вспомнила, что произошло.
— О господи! — беззвучно простонала она, садясь на софе.
Бесс, бледная и мрачная как смерть, не позволила ей встать.
— Ты всего лишь на минуту потеряла сознание. Ляг снова как лежала.
Бланш сделала вид, что не слышала ее.
— Пожалуйста, скажи мне, что я не сделала ничего, о чем буду жалеть.
Позади Бесс стояла потрясенная Фелисия. Ее глаза были широко раскрыты от ужаса и изумления.
119 
