27 
Она взглянула на его сильные руки, заставила себя не вспоминать о событиях прошедшего дня и каким‑то образом сумела ответить:
— Мне совершенно не хочется заставлять вас отлучаться из усадьбы. У вас здесь, конечно, много дел.
— Вы не заставляете меня отлучаться, — настаивал он. — Мои собственные дела могут подождать. Я сильно озабочен и, как друг вашей семьи, считаю, что должен сопровождать вас.
Бланш заволновалась.
— Возможно, Пентвейт находится в прекрасном состоянии, — сказала она. — Пожалуйста, не беспокойтесь. Я даже уверена, что все хорошо, и уже сегодня перевезу туда мои вещи.
Его пристальный взгляд не дрогнул.
— Конечно, вы можете сопровождать меня, — выдохнула она. Меньше всего она хотела чем‑нибудь оскорбить сэра Рекса, а вежливого способа отказать ему не было.
Он кивнул, и его крепко сжатые челюсти немного расслабились.
Посуду со стола убрал слуга, которого Бланш еще ни разу не видела. Она использовала эту передышку и попыталась успокоиться. Но она была уверена, что должна побывать у врача, как только вернется в город. С ее сердцем что‑то было не в порядке: оно продолжало биться слишком быстро.
Им подали десерт. Бланш почувствовала, что уже не сможет ничего проглотить, а сэр Рекс отодвинул от себя тарелку.
— У вас много поклонников? — спросил он свою гостью.
Этот вопрос на мгновение удивил ее. Потом она ответила:
— У меня их двести двадцать восемь.
— Вы шутите! — не поверил он. Забавно было смотреть, как он удивился.
— К несчастью, нет, — с улыбкой ответила Бланш. — Вам не кажется, что это устрашающее число?
Он, похоже, совсем развеселился.
— Да, весьма устрашающее, — ответил он и повернулся к своему вину.
Что он думает на самом деле? — подумала Бланш.
Длинные темные ресницы поднялись. Он пронзил ее своим взглядом и спросил:
— Есть ли среди них кто‑нибудь, кем вы восхищаетесь?
Ее сердце на секунду остановилось, ей было трудно заговорить.
— Нет. По‑настоящему — нет.
— Я уверен, что подходящий кандидат появится, — сказал он и мрачно улыбнулся.
Она старалась не смотреть ему в глаза и не допускать в свой ум образ блестящей и мокрой от пота горы мускулов, вздувшихся мышц на руках и неистового восторга на его лице.
— Да, именно на это я надеюсь.
Бланш наклонилась вперед, когда ее карета свернула на дорогу, отмеченную указателем «Пентвейт». Это было на следующее утро, за час до полудня. После ужина она оставила сэра Рекса одного и поднялась по лестнице, спрашивая себя, не намерен ли он напиться допьяна в одиночестве. Она опасалась, что он проводит вечера именно так. Бланш так устала, что сразу легла в постель, хотя было только девять часов. Она подумала о загадочном хозяине этого дома, вспомнила то, что случайно увидела, и быстро уснула. Спала она глубоко и спокойно и утром проснулась только благодаря стараниям Мег.
Сэр Рекс не завтракал вместе с ней. Бланш узнала, что он работал вместе со своими конюхами — вероятно, был занят лошадьми. И сейчас он не сидел рядом с Бланш, а скакал верхом рядом с каретой.
Бланш не представляла себе, как человек, у которого от одной из ног осталась лишь половина, может ехать верхом. Но она скрыла свое изумление и сделала вид, что в этом нет ничего особенного. Она быстро заметила, что он держался в седле так умело, словно был частью своего коня, а отсутствующую правую икру заменял тростью. Но конечно, от каждого кавалериста требовалось, чтобы он еще до поступления на службу окончил курс верховой езды в военном училище.
Она была немного встревожена. Прежде карета ехала по удобной колее, но на этой дороге обнаружились глубокие ямы и камни, среди которых были такие большие, что ее кучер был вынужден лавировать между ними. Бланш удивилась, что дорога так неухоженна. Она взглянула на вересковые пустоши — и не увидела ни одной пасущейся овцы.
Девушка бросила взгляд на сэра Рекса, конь которого скакал вровень с каретой. Костыль был сложен — шарниры позволяли это — и висел на крюке, прикрепленном к седлу. Всадник легко и свободно держался на огромном великолепном коне. С первого взгляда было видно, что сэр Рекс прекрасный наездник. Бланш залюбовалась им, но ее беспокоило, что он производит на нее такое сильное впечатление. Хуже того: странная дрожь в груди не проходила.
Рекс взглянул в ее сторону. Лицо у него было мрачное, и Бланш знала, что он беспокоится не из‑за состояния дороги.
27 
