очень нудно 
38 
— Мне очень нужно вернуться в свою постель, — быстро сказала она.
— Не уходите!
Бланш похолодела.
— Пожалуйста, не уходите. Мне нравится быть в вашем обществе, — тихо сказал сэр Рекс и бросил на нее еще один изумивший ее взгляд.
Бланш вздрогнула. Он пьян или просто невероятно дерзок и поэтому говорит так откровенно?
— Мне тоже всегда нравилось ваше общество, сэр Рекс, — призналась она самым непринужденным тоном, на который была способна.
Кажется, ее слова вызвали у сэра Рекса то сдержанное веселье, которое обычно скрывают за полуопущенными веками, как за тяжелыми ставнями.
Она проглотила комок в горле, лихорадочно ища подходящую тему для разговора.
В такой час и при таких обстоятельствах это было почти невозможно.
— Я завидую вам: вы хозяин такого прекрасного места.
На его лице снова появилась улыбка — немного кривая, но невероятно привлекательная.
— Как вы, хозяйка Херрингтон‑Холл, можете завидовать мне из‑за Лендс‑Энда?
— Может быть, именно потому, что ваше имение на самом краю мира. Не зря его название означает «край земли». Дома я никогда не могу остаться одна, а здесь я наслаждаюсь одиночеством.
— Долго ли вы будете здесь гостить?
Бархатный тембр его голоса волновал ее тело так, словно весенний ветер проник к ней под юбки.
— Не знаю. Вряд ли я могу навязывать вам свое присутствие.
— А если я хочу, чтобы вы навязали его мне?
Бланш смущенно взглянула ему в глаза.
— Возможно, я должен вам признаться, — медленно заговорил он, и Бланш напряглась, ожидая, что будет дальше, — что иногда человек чувствует себя здесь одиноко, — договорил сэр Рекс.
«Сэру Рексу одиноко», — подумала Бланш. То, о чем она догадывалась, он сейчас подтвердил и вызвал у нее сочувствие.
— Вам надо бы чаще приезжать в город.
Ресницы Рекса дрогнули и скрыли от Бланш его глаза. Он произнес вполголоса, как будто не слышал ее слов:
— Вы не обязаны принимать решение сейчас же.
Она лихорадочно соображала, что бы ему ответить.
Сэр Рекс получил это имение в награду. То есть в каком‑то смысле он не выбирал эту жизнь. Но город он покинул по собственному желанию. И почему же все‑таки он остался неженатым?
— О чем вы думаете, Бланш? — тихо спросил он.
Девушка повернулась к нему. Как легко он произнес ее имя! Оно соскользнуло с его губ ласково и нежно, словно шелк. Но Бланш знала, что это случайная оговорка, которую сэр Рекс даже не заметил.
— Я понимаю, что здесь не все соответствует привычному для вас уровню жизни, — тихо заговорил он. — Но если вы скажете, что вам нужно, я переверну небо и землю, чтобы доставить вам удовольствие. — Он опять медленно улыбнулся. Его взгляд долго блуждал по ее лицу, а потом опустился на край выреза ее платья.
Бланш была изумлена. Почему он так сильно хочет угодить ей?
— Здесь все соответствует моему уровню! — Бланш сказала это с таким жаром, что сама была поражена, почему она так волнуется. — Я полюбила Лендс‑Энд, то есть я хочу сказать, он мне очень нравится. Я была бы рада побыть здесь… еще немного.
Бланш приняла решение: сейчас она будет очень дерзкой и задаст ему совершенно неуместный вопрос: почему он не женат.
— Полночь всегда — самое лучшее время для признаний.
— Вы хотите признаться мне еще в чем‑то? — Она терялась в догадках, что еще может услышать от него.
Его лицо дрогнуло в улыбке.
— Вы застали меня не в самый подходящий момент, но не убежали прочь.
Бланш провела языком по губам. Что ответить на это? И собирается ли он говорить о том дневном случае?
— Вы поразительно любезны и милосердны, леди Херрингтон. Я ведь догадываюсь, что даже сейчас вы думаете о бегстве.
Он был прав: она дышала тяжело и часто.
— Просто все так странно… Я еще никогда не беседовала с джентльменом так, как сейчас, и в такое время ночи так близко.
Его глаза сузились, взгляд стал изучать и оценивать собеседницу.
— Это слишком интимно?
Бланш нервно засмеялась.
— Вы ведь знаете, что я очень строга в отношении приличий, — сказала она вслух, а мысленно закончила: «И чересчур стыдлива».
Он посмотрел на нее с любопытством:
— Почему же вы остались здесь? Почему не уехали вчера?
Бланш сделала глубокий вдох, чтобы прогнать начавшуюся дрожь. Любовная сцена в кабинете снова встала у нее перед глазами, и картина была уж очень яркой.
38 
