5 
– Нет во мне никакой… мягкой сердцевины. Разумеется, я люблю детей, иначе не посвятила бы свою жизнь тому, чем занимаюсь, но слабой женщиной меня никто не называл.
– Да что же плохого в мягкости? – спросил мужчина, глядя на Квинби с легким удивлением. – Лично мне нравится в людях это качество. Возьмите, к примеру, меня. Когда дело касается детей, я становлюсь мягок, как рыхлый весенний снег.
– А когда дело касается автоматчиков на крыше?
– Не-а. – Он внезапно выпрямился в полный рост и стал размахивать руками при виде самолета, уже приближающегося к посадочной полосе. – А вот и Марта. Я велел ей не садиться, если она не увидит нас на этом месте.
«Лэр-джет» коснулся бетонного поля легко, как перышко. Видимо, Гуннар не преувеличивал, называя эту Марту первоклассным пилотом, восхищенно подумала Квинби, наблюдая, как самолет подкатывает к ним.
– А как бы она поступила, если бы нас здесь не оказалось?
– Отвезла бы Эндрю обратно в Седихан.
– И бросила бы вас одного? – удивленно расширила глаза Квинби.
– Я же объяснил вам, что мы не можем рисковать жизнью Эндрю. – Он взглянул в сторону башни. – Что-то наши друзья, в кавычках, ведут себя подозрительно тихо. Нужно поскорее отсюда убираться.
Дверь самолета открылась, и в люке появилась симпатичная подтянутая женщина. Ей было сильно за пятьдесят, но выглядела она великолепно. Коротко остриженные седеющие волосы причудливо контрастировали с алым обтягивающим комбинезоном. Она спустила лесенку, и Гуннар по одному передал ей чемоданы Квинби.
– Проблемы были? – осведомилась Марта.
– Пустяки. Познакомьтесь, – сказал он и представил женщин друг другу:
– Марта Дэнброу – Квинби Свенсен.
– Очень приятно, – пробормотала Квинби. – Боюсь, я не такой отчаянный человек, чтобы называть двух автоматчиков на крыше «пустяками».
– Гуннару не привыкать к стычкам, – спокойно сообщила Марта. – Он в таких делах собаку съел. – Ее рукопожатие было твердым и дружеским. Дружеской была и ее улыбка. – Устраивайтесь поудобнее. – Мотнув головой в сторону зашторенной ниши в хвостовой части самолета, она пояснила:
– Эндрю сейчас спит, но его нужно разбудить через… – она кинула быстрый взгляд на Гуннара, – через сорок минут, правильно?
– Через пятьдесят пять минут он проснется сам, – сказал тот. – Я рассчитал время с запасом – на случай всяких непредвиденных обстоятельств.
То, с какой точностью молодой человек определил время пробуждения мальчика, могло означать только одно, и в бирюзовых глазах Квинби блеснул недобрый огонек.
– Вы дали ребенку снотворное, чтобы он спал во время всего перелета?
– Я ничего такого не говорил…
– А как иначе, черт побери, вы можете определить, когда он проснется! – Она сжала кулаки. – Значит, так: теперь за Эндрю отвечаю я, и я не разрешаю давать ребенку таблетки. Только в самых крайних случаях. Я не позволю, чтобы…
– Подождите. – Гуннар поднял ладонь, заставляя ее умолкнуть. – Успокойтесь. Я не давал ему никаких таблеток. Честное слово, Квинби.
– А что же тогда?
– Гипноз, – ответил ее собеседник. – С самого раннего возраста Эндрю прекрасно поддается гипнотическому внушению. В нем намеренно вырабатывали эту восприимчивость. Элизабет и Джон полностью разделяют ваше неприятие таблеток и всегда считали, что в случае какого-либо недомогания для мальчика будет гораздо безопаснее подвергаться гипнозу, нежели воздействию каких-то пилюль.
– Эндрю обожает Гуннара, – подтвердила Марта. – Он чрезвычайно чувствительный ребенок, и когда, подлетев к аэродрому, мы разобрались в том, что творится внизу, то решили прибегнуть к гипнозу. Если бы Эндрю увидел, какой опасности подвергается Гуннар, он бы, вероятно, получил сильнейший стресс.
– Понятно, – сказала Квинби, но лицо ее по-прежнему хранило озабоченное выражение. – Хотя, должна признаться, я не слишком хорошо разбираюсь в гипнозе.
– Это совершенно безопасно, – мягким тоном пояснил Гуннар. – Я люблю Эндрю и никогда не сделал бы ничего, что могло бы ему повредить. Вы верите мне, Квинби?
Ей не оставалось ничего другого. Взгляд его глаз был открытым и искренним.
– Я верю вам.
– Вот и хорошо. А теперь сядьте и пристегнитесь, а я попробую уговорить Марту, чтобы она дала мне порулить. – Он льстиво улыбнулся женщине-пилоту. – Ты ведь обещала пустить меня за штурвал, если я буду хорошо себя вести.
5 
