114 
Может быть это Экейше играет на лютне, которую приносила в паб. Возможно, следует немного подождать.
Но, даже замерев, Элис сознавала, как соблазнительно это место действует на ее чувства, его красота отдавалась в ее уме гудением пчел, собиравших нектар, заставляя руки и ноги тяжелеть, веки опускаться…
Она встряхнулась. Катастрофа, если она здесь заснет!
Значит, выбора нет. Неслышно она обошла стену сада, мысленно представляя себе, что находится тут, в мире людей. Рядом с домом было дерево, его длинные ветви клонились к ручью, который наполнял ров.
Двигаясь как можно тише, Элис вскарабкалась на сучковатые ветки и заглянула через стену. Там была королева в длинном зеленом платье, украшенные лентами волосы падали ей на спину и руки. Склонившись к лютне, она играла и сладко пела дурманящую песню, чаруя своего поклонника, лежавшего с закрытыми, глазами на скамье, где солнечные зайчики играли с тенями.
Уильям!
На Элис нахлынуло внезапное видение, как этот рот впивается в ее губы, как руки жадно и горячо двигаются по ее груди… его плоский живот, его горестный вздох, его гортанный стон, когда он…
Словно ее мысли толкнули его, Уильям открыл глаза и смотрел прямо на нее. Королева ничего не заметила, но Уильям, сосредоточив взгляд, медленно сел, потом потянулся к стоявшей на столе чаше. Подняв ее в сторону Элис, он выпил, и она поняла вопрос.
Она похлопала по карману накидки.
Он наклонил голову в знак того, что понял, потом переключил внимание на Экейше. Встал, снял с волос кожаный ремешок и наклонился поцеловать королеву в макушку, она откинулась назад, и он что-то прошептал ей на ухо. Она рассмеялась, и Элис тысячу раз умерла, когда Уильям поглаживал шею другой женщины, коснулся ее груди, поднял на ноги и легонько подтолкнул. Элис четко услышала:
— Я буду через минуту.
Элис спустилась вниз по веткам и упала в мягкую траву. Экейше нырнула в дом, Уильям отпер ворота и кинулся к Элис. Они бросились друг к другу в объятия, сплетая руки, сливаясь в поцелуе.
Уильям отстранился и взял ее руки в свои.
— Ты принесла?
— Да. — Она распахнула накидку и вынула чашу из кармана. — И я принесла мед от сиамского кота.
У него вырвался смешок.
— Это, должно быть, Карран.
Он взял чашу длинными изящными пальцами, Элис вытащила пробку из бутылки. Наливая золотистый мед в золотистую чашу, она заметила, что Уильям учащенно дышит и руки у него трясутся.
Их глаза встретились, и Элис поняла три вещи сразу: что она без памяти влюблена, что Уильям ужасно благодарен ей, что он хочет любить ее в ответ, но не любит. Осознание этого молотом ударило ей в сердце, на миг остановив его. В глазах Элис закипали жгучие слезы.
— Пей, — сказала она.
— Ты любишь меня? — серьезно спросил он, держа чашу.
— Да, — прошептала она и заморгала, отгоняя слезы.
«Дура я», — думала она.
Дикий крик разорвал воздух, и Уильям оглянулся. Из окна на втором этаже, где в другом мире находилась спальня Элис, высунулась Экейше.
— Ты дурак! — кричала она. — Это тебя не спасет! Не так, как ты хочешь.
Уильям поднял чашу и выпил.
— Я с радостью приму смерть, если вырвусь отсюда, леди! — крикнул он и схватил Элис за руку. — Бежим, — сказал он ей. — Быстро, как можешь. Если я не доберусь до границы к тому времени, когда ее невидимые орды найдут меня, я обращусь в прах и все будет напрасно.
Элис плотно запахнула накидку.
— Ты мне этого не рассказывал!
Они бежали через мост, в открытое поле. Вдали послышался наводящий ужас звук, похожий на вой волков, и Элис вдруг подумала о Кристал.
— Мне нужно найти Кристал! — крикнула она. — Я не могу оставить ее тут!
Уильям замер.
— Если мы не выйдем отсюда, я умру.
— А я нет. — Она вырвала руку. — Беги, я сама ее найду.
— Нет, — горячо сказал он. — Мы вместе покинем это место, я тебя одну не оставлю.
В его лице появилось что-то, чего она не замечала раньше, щеки запали, волосы утратили блеск… Сердце у нее сжалось.
— Беги без меня! Я не могу ее оставить. Она околдована, как был ты.
— Тогда мы оба найдем ее!
Они повернулись, вой все приближался.
— Они пришли за тобой в тот день на лугу? — спросила Элис.
— На лугу?
Она смотрела на него, вспоминая.
— Правильно, ты не помнишь визиты в мир людей в человеческом обличье. На лугу, где ты ел пирог.
114 
