21 
Кларинда сделала почти невозможное, добавив должную нотку презрения в голос и стараясь при этом, чтобы он не дрожал:
— Если уж речь зашла о злоумышленниках, ваше величество, то не соблаговолите ли сказать мне, что здесь делает он?
— Ты знаешь этого человека?
Кларинда не видела в тот момент выражения лица Фарука, но услышала в его голосе нотку ревности.
— Как и любая женщина в Англии, которая читает скандальную хронику.
Твердые как гранит мускулы Фарука расслабились под ее рукой, и он хохотнул.
— Ах, Берк-младший, похоже, твоя репутация бежит впереди тебя!
— Мне уже говорили об этом, — миролюбиво сказал Эш. — Однако хочу заверить вас, что мои подвиги слишком преувеличены людьми, у которых в жизни было слишком мало приключений, зато имелось в распоряжении слишком много времени и чернил. Только самые пустоголовые создания могут поверить тому, что они пишут.
Хотя он говорил вежливо, Кларинда почувствовала, как прищурились у нее глаза. Прежде чем она успела что-нибудь ответить, Фарук, все еще забавляясь ситуацией, встал на ее защиту.
— Могу заверить тебя, что хорошенькая головка этого создания полна умных мыслей. — Фарук развернул Кларинду лицом к себе и грозно взглянул на нее. От такого взгляда у большинства людей душа ушла бы в пятки. — Если бы это было не так, она сейчас благополучно сидела бы в моем гареме, вместо того чтобы порхать по всему дворцу, словно маленькая капризная бабочка.
— Когда женщины начали шептаться о том, что случилось, я должна была убедиться, что с тобой все в порядке, поэтому и уговорила Соломона позволить мне немного погулять. — Остро ощущая на себе тяжелый взгляд Эша, Кларинда с расстроенным видом искоса посмотрела на Фарука из-под длинных шелковистых ресниц. — Ты не сердишься на меня, ведь правда? Я бы не простила себе, если бы рассердила тебя.
Рассерженный Фарук растаял, расплывшись в полной обожания улыбке.
— Видишь, что я имею в виду? — спросил он у Эша над ее головой. — Такая даже евнуха заставит своими чарами плясать под ее дудку. А мужчине с горячей кровью нечего и пытаться противиться ей.
— Да уж, это было бы нелегко, — пробормотал Эш, хотя по скептическому выражению его физиономии можно было догадаться, что он без труда справился бы с этой проблемой.
Фарук, положив свою крупную теплую руку на спину Кларинды, чуть подтолкнул ее к Эшу.
— Имею честь представить тебе Кларинду Кардью. Она моя… — Султан неуклюже замешкался, как будто неожиданно утратил способность безупречно говорить по-английски.
Кларинда не могла бы сказать, то ли у нее разыгралось воображение, то ли Эш затаил дыхание.
— …гостья, — с видимым сожалением закончил наконец фразу Фарук.
— Рад познакомиться, мисс Кардью, — отозвался Эш, стаскивая с головы видавшую виды широкополую шляпу, в которой любой менее импозантный мужчина выглядел бы как простой землекоп. То же самое солнце, которое поджарило до теплого медового оттенка его кожу, позолотило несколько прядей его русых волос.
Кларинда надеялась, что он ограничится вежливым поклоном, однако Эш, поклонившись, поймал ее руку и поднес к своим губам. Прикосновение его полуоткрытых горячих и влажных губ к ее коже вызвало целую вереницу воспоминаний. Большую часть которых было бы лучше не ворошить.
Когда их взгляды встретились над их соприкоснувшимися руками, в его глубоко посаженных янтарных глазах промелькнула знакомая озорная искорка.
— Или вы предпочтете, чтобы я называл вас Английским полевым цветочком?
Кларинда попыталась высвободить свою руку из его хватки, однако Эш держал ее крепко.
— Достаточно называть меня мисс Кардью, сэр. Я тоже рада нашему знакомству.
— Я помню, что когда-то вас звали по-другому, — пробормотал себе под нос Эш, так что сказанное было слышно только ей.
На этот раз, когда она отобрала у него свои руки и снова отошла к Фаруку, он не протестовал.
— Поскольку ваша голова все еще прочно держится на шее, я делаю вывод, что вы не из банды головорезов, которые пытались напасть на султана, мистер… Берк-младший, так, кажется?
Насмешливый блеск в глазах Эша превратился в нечто более опасное. Кларинда с самым невинным видом моргнула, глядя на него.
— Я обязан жизнью этому человеку, — заявил Фарук своим сочным баритоном. — Если бы Берк не обладал отважным сердцем тигра, моя голова гнила бы сейчас под солнцем пустыни.
21 
