Глава 8

Вечером, вернувшись домой из галереи, Франческа застала на кухне Йена: смирно сидя за кухонным столом, он ел суп, приготовленный Марией. Его отца поблизости не было, а Франческа вдруг поняла, что сегодня четверг, а Крис обычно встречается с сыном в другие дни. В доме на Чарлз-стрит мальчик появлялся только по выходным. Видимо, случилось и вправду нечто из ряда вон выходящее.

Франческа отложила сумку, села рядом с Йеном и улыбнулась ему. Что сказать, она не знала. Ей хотелось обнять малыша, но она боялась напугать его. Мария читала ему какую-то детскую книжку.

— Я рада тебя видеть, Йен, — тихонько сказала Франческа и осторожно пригладила волосы мальчика ладонью. Он поднял на нее печальные глаза. Его плечи поникли, словно от страшной тяжести. От недетского взгляда Йена у Франчески защемило сердце.

— Маме вчера вечером стало плохо, — заговорил он. — Она уснула и никак не просыпалась. Я будил ее, а она все спала. Было так много крови. Я думал, она умерла. И позвонил 911.

Франческа взяла себя в руки, чтобы не выдать ужаса, внимательно выслушала его и кивнула:

— Тебе, наверное, было очень страшно.

Мальчик кивнул, и Франческа не решилась спрашивать, жива его мать или умерла прошлой ночью. Многое объясняли потрясение и горе на детском личике. Йен выглядел так, словно вдруг осиротел, его хотелось обнять и утешить, но Франческа не осмелилась.

— Мама сейчас в больнице, но ей очень плохо. Я буду здесь, с папой.

— Вот и хорошо, что ты здесь.

— И я рада, — подала голос Мария. — Поможешь мне испечь побольше печенья. Возьмешь его с собой в школу.

Йен кивнул.

Вошел Крис, вид у которого был такой же убитый, как у сына. За ночь у него под глазами появились темные круги.

Крис сел за стол и улыбнулся Йену так, будто они вместе прошли войну. Похоже, так и было: Франческа до сих пор не могла осмыслить то, что услышала от Йена.

— Ну как ты?

— Ничего, — отозвался Йен, вяло черпая ложкой суп.

— Давай-ка сегодня оба ляжем пораньше и отоспимся. Согласен? — Сам Крис был до предела измучен.

— Ладно, — коротко ответил Йен. Он ничем не походил на жизнерадостного, деятельного ребенка, каким обычно был по выходным, и неудивительно: ведь он еще недавно видел свою мать умирающей в лужах крови.

Мария сочувственно похлопала его по руке, Крис подхватил сына и понес к себе. На пороге кухни он бросил благодарный взгляд на Марию, которая весь день провела с мальчиком. Франческа осталась в кухне с Марией. Никто из них так и не понял, что произошло, но судя по всему, случилось страшное — об этом говорил ужас на лице ребенка.

Франческа смотрела телевизор у себя в комнате, когда Крис зашел к ней, уложив Йена спать.

— Простите за все эти трагедии, — заговорил он с несчастным видом, дождавшись, когда Франческа предложит ему сесть. Оба были одеты по-домашнему, в джинсы и футболки с длинными рукавами. — Нам к этому не привыкать, но шок мы все равно испытываем. Мать Йена сидит на героине. Вчера вечером у нее была передозировка. Она уверяла, что вылечилась, но это была ложь. Не знаю, что случилось, но кажется, в последнее время она связалась с каким-то подонком. Она вколола себе дозу, порезала запястья и чуть не истекла кровью до смерти на глазах у Йена. Это он спас ей жизнь, позвонив 911. Он зажимал артерии пальцами, пока не подоспела помощь. Оба они перепачкались кровью, но она осталась жива. Теперь после больницы она снова попадет в клинику. Извините, Франческа, что приходится посвящать вас в эти подробности. Хуже всего то, что Йен вынужден видеть все это. Я-то уехал, а он остался с матерью — у нас с ней совместная опека над ребенком.

Пока она лечится, Йен будет со мной, но как только ей полегчает, скорее всего вернется к ней. Мне об этом даже думать не хочется, но так обстоит дело. Когда она в здравом уме, она может быть очень убедительной. А судьи неохотно отнимают детей у матерей, чаще дают им второй шанс. Каждую неделю мать Йена проходит тест на наркотики, потому ей и разрешили совместную опеку — по крайней мере пока она не сорвется. Йен очень привязан к ней. Она его мать, он ее любит. Каждый раз, когда случается что-нибудь подобное, он долго не может прийти в себя, и моя задача — помочь ему. Мне уже надоело желать бывшей жене смерти за то, что она так изводит ребенка. Я просто хочу помочь ему выкарабкаться с наименьшими потерями. Мать Йена умеет добиваться своего. Я хотел бы получить опеку над сыном, но когда она в здравом рассудке, в зале суда ее можно принять за мать Терезу. Судьи всякий раз клюют на этот крючок.

  39