Лёгкий, ненавязчивый романчик 
56 
Вместе с Шарлем-Эдуаром она объездила весь Прованс в поисках рецептов для новой книги. Оба уже были готовы представить план книги издателю, а в сентябре подготовить работу к сдаче. В Вермонте Мария успела написать еще две главы, затем уехала в Нью-Гемпшир. Ночи уже становились холодными, воздух пах осенью. Проезжая мимо лесов, Мария замечала, что листья на деревьях начинают желтеть. У друзей в Норт-Конуэе она пробыла дольше, чем планировала, домой возвращалась не спеша. Все лето она прекрасно проводила время, а теперь думала, что после Дня труда пора возвращаться в Нью-Йорк, и так погрузилась в мысли, что лишь остановившись у своего дома, заметила стоящего на веранде Шарля-Эдуара. Ожидая ее, он явно потерял терпение и теперь вздохнул с облегчением.
— Что ты здесь делаешь? — изумилась Мария. Волосы Шарля-Эдуара стали длиннее и пышнее прежнего, глаза голубели под стать вермонтскому небу. — Я думала, ты в Сен-Тропезе.
У Шарля-Эдуара был дом в Раматюэле, неподалеку от Сен-Тропеза, где он собирался провести весь август. Мария не получала от него вестей с тех пор, как они расстались в Провансе, и не рассчитывала получить: они договорились созвониться уже после того, как она вернется в Нью-Йорк. Приезд Шарля-Эдуара в Вермонт стал для нее полной неожиданностью.
Он заговорил раньше, чем Мария успела шагнуть на веранду.
— Она ушла к моему помощнику, представляешь? Просто собрала вещи, взяла и ушла.
— Кто? — Мария почти не сомневалась, что речь идет о шеф-поваре одного из парижских ресторанов Шарля-Эдуара. Отношения с этой вспыльчивой женщиной у него складывались непросто, каждые три недели она грозила уволиться.
— Ариэль. Моя жена, — с возмущенным видом ответил он и вдруг расплылся в сияющей улыбке. Он был счастлив видеть Марию и не скрывал этого.
— Твоя жена ушла от тебя к твоему же помощнику? — ошеломленно переспросила Мария.
— Она разводится со мной. Пять дней назад я получил письмо от ее адвоката. Он уже подал бумаги на развод. Я помчался сюда первым же рейсом, а тебя не застал.
— Если ты хотел поговорить со мной, почему же просто не позвонил? — Мария и вправду не понимала, зачем Шарлю-Эдуару понадобилось мчаться в такую даль.
— Я хотел, чтобы этот разговор состоялся при личной встрече, — объяснил он, пока Мария искала в сумке ключи и отпирала дверь.
— Какой разговор? Наш издатель пока не вернулся из отпуска. Кстати, на прошлой неделе я дописала еще две главы. Думаю, тебе понравится. Одна полностью посвящена применению специй, а вторая — рыбе…
— Я приехал не для того, чтобы обсуждать рыбу, — с досадой перебил он.
— Тогда зачем же? — Мария окончательно растерялась, в сопровождении гостя прошла к дивану и села. Шарль-Эдуар устроился рядом и заглянул ей в глаза.
— Я решил лично сообщить тебе, что теперь я свободный человек. Тридцать лет ты отказывалась воспринимать меня всерьез потому, что я женат, — впрочем, как и ты. — Последнее обстоятельство для него ничего не значило. Теперь оба были свободны. — У меня больше нет жены. Ей вздумалось выйти за болвана, но это ее дело. За годы я так и не полюбил ее. А тебя я люблю с тех пор, как увидел впервые. На этот раз тебе от меня так просто не отделаться. Я люблю тебя. Ты замечательный человек и великолепный повар. И единственная женщина на свете, которой я готов хранить верность. Я не уеду отсюда, пока ты не согласишься выйти за меня. Вот за этим я сюда и приехал! — И он поцеловал ее так крепко, что у растерявшейся Марии перехватило дыхание. Минуту она не знала, что сказать, потом рассмеялась.
— Шарль-Эдуар Прюнье, да ты совсем спятил! Выжил из ума! Я не хочу замуж. Да, я обожаю тебя. Но не хочу в мои годы снова становиться женой. Мне скоро шестьдесят. В шестьдесят никто не выходит замуж. Меня поднимут на смех — кстати, и тебя тоже.
Слова Шарля-Эдуара польстили ей, она всегда любила его как друга, но никогда не позволяла этим дружеским чувствам перерасти в нечто большее. А теперь все вдруг изменилось, препятствия исчезли разом.
— Ну и что? — Выражение его лица стало непреклонным. — L'amour n'a pas d'age. Любовь не знает возраста. Даже если бы тебе было сто лет — мне все равно. Мне шестьдесят пять, я люблю тебя с тех пор, как тебе исполнилось тридцать. И не собираюсь еще тридцать лет тратить на ожидание. — Он снова поцеловал ее, и Мария, к собственному изумлению, ответила на поцелуй, понимая, что в ней набирают силу чувства, которых она годами старалась не замечать. Пока был жив ее муж, она любила его всем сердцем.
56 
