28 
Джессика уставилась на него. Глаза Лукаса сверкнули.
– Что случилось, Джесс? Тебе не понравилась идея?
– Дело не в этом. Уверена, что у тебя… – она постаралась скрыть дрожь волнения в голосе, – ну… не знаю, много работы.
– Я хозяин. Работа подождет, в то время как я… – Он не закончил фразу, но многозначительная пауза и голодный взгляд не оставляли сомнения в его намерениях.
Джессика отвыкла от игривых намеков в разговоре с мужчиной, поэтому откровенно растерялась.
– Что? – прошептала она.
– Не намерен ждать, – тихо продолжал Лукас. – И не буду. Я все еще хочу тебя, Джесс, причем так, что, стоя рядом, не могу сдержать эрекцию. Желание такое сильное, что я готов прямо здесь сорвать брюки с твоих прекрасных ног и запустить руку между бедер.
Его голос звучал так тихо, что, кроме них, никто не мог услышать, но Джессика нервно посмотрела по сторонам, боясь, что кто-нибудь подслушает или по выражению лиц догадается, о чем они говорят.
– Лукас, – пробормотала она с хрипотцой, потому что голос не подчинялся ей и вместо протеста в нем звучало приглашение.
Он покачал головой, опережая возражения.
– Одной ночи недостаточно, чтобы погасить жар, восемь лет тлеющий в моей крови. Страсть к тебе не смогли утолить многочисленные женщины, делившие со мной постель. Разве ты не чувствуешь то же самое, Джесс? – запнулся он. – Догадываюсь, что так и есть. Прошлой ночью ты была ненасытна, ведь правда?
Первым желанием Джессики было все отрицать и подавить вожделение, прежде чем оно безраздельно захватит ее: эта тактика уже выручала ее в прошлом. Когда-то таким образом она сделала выбор в пользу теннисной карьеры, которая, правда, закончилась не начавшись. Джессика отвергла предложение Лукаса, потому что считала это правильным. Сейчас ей предстояло поступить так же: ночь любви станет единственной и последней. Одна-единственная потрясающая ночь никогда больше не повторится. Джессика найдет силы воспринимать ее как исключение, не сомневаясь, что продолжение грозит тяжелыми последствиями.
Она уже открыла рот, чтобы сказать «нет», но что-то в его лице остановило ее. Слова замерли на губах. В глазах Лукаса светилась нежность, напомнившая о прошлом, о том, каким он был до того, как судьба ожесточила его. Джессика ощутила пробуждение забытых эмоций и удивилась, что Лукас совершенно точно угадал причину ее ненасытной страсти прошлой ночью. Дело не в том, что после его ухода в течение восьми лет в ее жизни не было секса. Лукас возбуждал в ней живые чувства радости, удовольствия… любви.
Джессика прикусила губу. Раньше она не могла бы спонтанно продлить заграничную поездку, потому что Ханна ждала ее дома. Джессика гордилась тем, что никогда не оставляла ее одну. Сейчас Ханна путешествовала за тридевять земель, а кроме нее, Джессикой никто не интересовался. Ей самой предстояло выбрать, страдать от одиночества или радоваться свободе.
– Ладно, – решилась она. – Жаль, проделав такой долгий путь, не побродить по городу.
Лукас заговорщически усмехнулся:
– Я тоже так подумал.
Руки Джессики дрожали, когда она поднялась в свою комнату, чтобы переодеться в джинсы, свитер и непромокаемую куртку. Хорошо, что день выдался серым и туманным – можно залезть в привычную одежду, которую носила дома. По крайней мере, она стала похожа на себя, а не на гламурную, наряженную куклу.
Они встретились с Лукасом в вестибюле и вышли на улицу. Через некоторое время, когда они углубились в узкие улочки, Лукас открыл перед ней дверь полутемного бара.
– Тебе надо выпить, – твердо сказал он. – Кроме того, ты наверняка пропустила ланч.
– Сейчас почти четыре часа, Лукас. Слишком поздно для ланча.
– Знаю, но Венеция готова к неожиданным сюрпризам. – Он усадил ее на высокий табурет возле барной стойки, кивнув хозяину, невозмутимо протиравшему стаканы. – Выпей бокал местного вина, которое местные называют омбра, и попробуй невероятно вкусные традиционные закуски. Посмотри на эти маленькие тарелочки с морепродуктами, овощами, полентой. Расслабься, Джесс! Оставь свой надменный вид. – Лукас понизил голос: – Представь, что это продолжение вчерашней ночи и я целую тебя.
Он хотел бы знать, о чем она думает, когда Джессика повернула к нему свое прекрасное лицо. Лукас чувствовал ее внутреннее сопротивление, но от этого хотел ее еще сильнее. Возможно ли, что едва заметная аура непокорности и отчужденности так притягивала его, заставляя думать, что они еще не свели счеты?
28 
