Глава VII

Когда именно стало ясно, что что-то не так, Константин не помнил. Кажется, смутные ощущения и вопросы появлялись довольно давно, однако в его жизни всегда было так много работы, усталости, каких-то других мыслей, что проблемы, связанные с домом, если и возникали в его голове, то в лучшем случае откладывались на потом. В худшем же выбрасывались оттуда за ненадобностью. Константин привык считать свою семейную жизнь успешной, сложившейся и во всех смыслах замечательной. Кому еще так повезло с женой? У кого такие чудесные дети? Конечно, Кирюшка в последнее время все чаще приводил отца в бешенство, но, по большому счету, и эти приступы омерзительного поведения можно было отнести на счет переходного возраста и нашего «ужасного времени» с обилием жестоких, развратных фильмов, заполонивших экран, где прыгают голые тетки с силиконовыми сиськами. Вся эта порнуха, желтуха и безнравственность – куда тут деваться молодому парню? Поневоле сбрендишь. В армию ему надо, там из него сделают человека.

– И ты отправишь его в армию? – в ужасе переспрашивала его мать, Ольга Ивановна.

– А что тут такого? – пожимал плечами Константин. Он сам когда-то прошел военные сборы. Три месяца в ракетных войсках в офицерском звании – у них в институте была военная кафедра. И что? Он же не уклонялся от своего долга. И потом, кто мешает Кирюшке перестать таскаться с этим мерзким Бенькой, распущенным и избалованным до невозможности своей взбалмошной стервой-мамочкой, и поступить в институт. Да, сейчас это не дает освобождения, только отсрочку. Но ведь есть разница: уйти в армию в восемнадцать или в двадцать пять? Кто тебя обидит, если тебе уже под тридцать?

– А слышал, как в армии сейчас убивают солдат? – мастерски поддевала его бабуля.

В ее арсенале всегда имелось неограниченное количество страшилок на любую тему. Она выписывала несколько газет и журналов, от содержания которых можно было на месяц потерять сон. Бабуля штудировала все со старанием первокурсника, запоминала и потом пересказывала, внося смуту и разрушая душевный покой. Конечно, Константин Кирюшку любил. Когда тот был еще маленьким, сидел в беленьких ползунках на полу в общаге и сосал погремушку, сердце Константина заходилось, как при аритмии. Хотелось прижать его к себе и никогда-никогда не отпускать.

Теперь ситуация стала несколько иной, Кирюшка вырос и даже перерос отца примерно на полголовы. Отрастил волосы до плеч и отказывался их стричь, игнорируя все насмешки. Наспех ел и запирался в своей комнате, в своем углу, с наушниками и отсутствующим взглядом. Спросить про уроки было вообще невозможно.

– Что ты лезешь в мою жизнь?! – моментально начинал кричать сынок.

– Имею право. Пока ты живешь на мои деньги…

– Разве это деньги?! – ехидствовал Кирилл, приводя отца в ярость.

Вот это нелепое подростковое презрение ко всей жизни, прожитой Константином, было самым невыносимым. Что может знать о жизни этот щенок, этот глупый мальчишка, который и копейки еще не заработал? Откуда этот гонор, такая уверенность, что все вокруг что-то ему должны? Впрочем, на этот вопрос ответ находился быстро. Все из-за Орловичей. Если бы с его лучшим другом не носились с такой одержимостью, если бы Лерка не портила парня так вызывающе! Самое интересное, что Бенька-то неплохой парень, если вдуматься. И сколько Константину приходилось встречаться с ним, было ясно, что вопреки, именно вопреки усилиям бешеной мамаши Бенька вырос куда более адекватным, чем Кирилл. Бенька принимал с одинаковой ласковой улыбкой и машины, и удочки для рыбалки, и забавные копеечные открытки. Он не измерял жизнь деньгами, хотя никогда ни в чем не знал отказа ни от Леры, ни даже от собственного отца, покладистого подкаблучника Мишки. Константин до сих пор переживал и не мог понять, как же это так, почему Мишка дал своей бывшей так легко и выгодно соскочить. Их развод – что-то вопиющее. Все, что было нажито, осталось Лере, включая и Беньку, а Михаилу отдали все долги и проблемы.

  31