Глава 8

Приподнявшись на локте, Этан рассматривал исполинские Ворота Индии в центре Нью-Дели.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

Лежавшая на траве Тамара улыбнулась:

— Я думаю о том, что, если мне придется осмотреть еще один форт, дворец или памятник, я сойду с ума.

Он засмеялся, потом потянулся и вынул у нее из волос травинку.

— Но ведь это триумфальная арка Индии. Ее воздвигли в память о семидесяти тысячах солдат, сражавшихся в британской армии и погибших на фронтах Первой мировой войны, а еще в память о тринадцати тысячах британских и индийских солдат, погибших на афганской войне тысяча девятьсот девятнадцатого года.

Тамара покачала головой:

— Ты опять проштудировал путеводитель?

Этан наклонился и поцеловал ее. Она покраснела.

— Просто пытаюсь произвести на тебя впечатление, — объяснил он.

— Тебе удалось.

Она так легко это признала, что у Этана потеплело на сердце, но сомнения все же оставались. Он изо всех сил старался их подавить из опасения оттолкнуть молодую женщину.

Страх перед тем, какие чувства он к ней испытывал, тоже был очень сильным. Этана пугало, что происходившее между ними не походило ни на что, он никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Как ни старался он сохранить лидирующие позиции, как ни желал оставаться хозяином положения, неодолимая тяга к этой женщине готова была поглотить его целиком.

Отправляясь вслед за Тамара в Индию, Этан рассчитывал всего лишь на несколько встреч, на чудесный короткий роман.

Однако, если дело зайдет слишком далеко, он поступит так, как его мать, — сбежит.

Маленький Этан любил маму и был уверен, что она тоже его любит. Был уверен до тех пор, пока однажды ребяческое заблуждение не развеялось как дым, и он стал бездомным сиротой при живой матери, которой надоело возиться с пятилетним малышом.

— Что случилось?

Сочувственный вопрос Тамара вернул его в действительность.

— Просто думал о том, куда мы направимся.

С тех пор как они вчера возле Тадж-Махала открыли ящик Пандоры и выпустили на волю свои эмоции, Этан постоянно нервничал.

Ему хотелось гораздо большего, чем дружбы с этой совершенно особенной женщиной. Так почему же он постоянно напоминает себе об осторожности?

Этан всегда был честолюбив, стремился к успеху, тяготел к самоконтролю — лишь бы отбросить тьму, которая так и норовила заползти ему в душу в самое неподходящее время. Тьма несла с собой гнетущие воспоминания о жизни на улице, оскорблениях, побоях и голоде. Помогало только полное погружение в работу.

А теперь легендарный самоконтроль внезапно разлетелся вдребезги.

Время от времени Этан ждал, что Тамара заупрямится, постарается увильнуть. А вместо этого она загипнотизировала его своими зелеными глазищами, в которых он готов утонуть с ощущением полного счастья.

— Честно? Понятия не имею, — беззаботно бросила женщина. — На следующей неделе я собиралась в Гоа. А тебя, наверное, ждут дела. — Она рассеянно срывала травинки. — Полагаю, мы оба вернемся в Мельбурн счастливыми.

«Что, черт возьми, со мной происходит?!» — лихорадочно размышлял Этан.

Разумеется, как и всякому мужчине, ему нравился азарт погони. Это занятие никогда не надоедало. Но только до момента обладания женщиной. У него была цель соблазнить Тамара. Он своего добился. Так почему ему кажется, что он получил больше, чем хотел?

— А ты разве не счастлив? — спросила молодая женщина.

Этан натужно улыбнулся:

— За эту неделю мы проделали большой путь. Может быть, когда вернемся домой, все изменится.

Она слегка нахмурилась и села.

— На тебя это не похоже. Ты всегда был оптимистом. В отличие от меня, записной пессимистки.

Ну и что он может ответить?

Что не хочет серьезных отношений? Что не верит в них? Что, честно говоря, вообще не больно-то доверяет людям?

Тамара сжала его руку:

— Что-то еще? Скажи.

Этан всегда с легкостью находил отговорки, и в данный момент у него под рукой их оказалось множество. Он выбрал самую весомую:

— После смерти Ричарда пресса охотилась за тобой несколько недель. Как думаешь, что они сделают, узнав о наших встречах?

  25