6 
Ему казалось, что Тамара никогда не успокоится. Однако, бросив на него еще один сердитый взгляд, женщина немного смягчилась.
— Впечатляет, верно? — поинтересовался Этан. Она молча кивнула. Ее молчание смущало его. Он предпочел бы раздражение или даже гнев.
Оставался лишь один способ успокоить Тамара — очаровать ее.
— Вы подумайте только, все для вас: прекрасные музыканты играют на барабанах табла, индийские девушки вешают вам на шею гирлянды из цветов, к вашему багажу приставлен персональный носильщик. Вполне приличное гостеприимство, а?
В этот момент носильщик возложил ярко-красный тюрбан на голову Этана, и губы женщины смягчила легкая улыбка.
— Похоже, не одну меня хорошо встречают.
Он потряс головой, проверяя, прочно ли держится тюрбан. Тамара не выдержала и рассмеялась:
— Ладно, так и быть, оставайтесь. — Этан кивнул, но она вскинула руку. — Только помните: я люблю быть сама по себе.
А он нет. Этану нравилось, когда вокруг были люди, нравилась ресторанная суета, нравилось заниматься с клиентами и наслаждаться встречами с прекрасными дамами. Но больше всего ему нравился самоконтроль. В конце концов, эта поездка — шанс взять под контроль свое увлечение Тамара.
Пока Ричард был жив, Этан держался на расстоянии. Но Рич умер, и тяга к этой невероятной женщине стала почти непреодолимой.
Он желал Тамара. Желал с первой же встречи. А потому не только сторонился, но даже избегал встреч с ней.
Однако спонтанный поцелуй все изменил.
Этан утратил способность владеть собой и поддался внезапному порыву. И будь он проклят, если с этим не справится.
Если Тамара уйдет, он потеряет ее навсегда, а это недопустимо. Этан надеялся восстановить в поездке душевное равновесие, которое, как он когда-то поклялся, ни одна женщина — прекрасная или нет — не заставит его утратить.
Обольщение — это одно, но обнаружить, что пошел ко дну сам, — совсем другое.
Добиваясь успеха в делах, Этан научился настойчивости, решительности, усердию и прилежанию. Когда ему что-нибудь нужно было получить в бизнесе, он получал это, используя не только бульдожью хватку, но и изрядную порцию обаяния.
Сейчас он желал Тамара.
Но пока она не оставила ему ни одного шанса.
Потирая висок, Этан сказал:
— Я постараюсь запомнить. Но и вы не забывайте, что зной может испортить всю музыку и…
— Давайте войдем в вагон. Может быть, когда вы комфортно расположитесь, память вас не подведет.
— Вы говорите так, словно я сноб.
— А разве нет? Быть крупнейшим ресторатором Австралии, это… — Она щелкнула пальцами. — Это здорово! Простой миллиардер, добивающийся всеобщего признания. Это ли не снобизм?
— Вперед, смешная девчонка. Пора садиться.
Тамара улыбнулась. Этан взял ручной багаж и последовал за носильщиком. Его поразили происшедшие с Тамара перемены.
Конечно, сохранялся еще некий намек на хрупкость, на печаль. Но после того как молодая женщина перестала браниться с ним, она улыбалась гораздо чаще, чем раньше.
— Вы знаете, что у меня отдельное купе? — спросил Этан.
Она закатила глаза:
— Ну, еще бы.
— Видите ли, я, с моей репутацией, не хочу вас скомпрометировать.
Она опять улыбнулась, и у него дрогнуло сердце. Тамара могла творить с ним такое с самого начала, с самой первой встречи, состоявшейся через час после того, как она познакомилась с Ричардом. Вот такое невезение…
Нужно было поразить ее прямо тогда, чтобы она смотрела только на него, а он подавил свои эмоции и не утащил ее подальше от Рича.
Ни Тамара, ни Ричард не должны были догадываться, что Этан мечтает о женщине, недоступной для него. Он был в этом убежден. Однако соблюдение дистанции — теперь дело прошлое, а предстоящие семь дней представлялись ему поистине захватывающими.
— Поверьте, ваша репутация в безопасности, — заметила Тамара. — Не сомневаюсь, что все эти богатые наследницы, плоскогрудые модели и прочие вертушки, с которыми вы встречаетесь, прекрасно знают, что скучающие старые вдовы им не соперницы.
— Вы не скучающая и уж совсем не старая.
Появившаяся на ее губах улыбка исчезла.
— Да. Но тем не менее вдова.
Этану тяжело было видеть, что Тамара до сих пор не пришла в себя после смерти Ричарда. Он с сочувствием наблюдал, сколько сил она тратит, чтобы наладить свою жизнь. И — нет ему прощения — радовался, что Тамара теперь одна.
6 
