очень нудно 
28 
Взгляд ее, метнувшись, как испуганная птица, замер на кудрявой дорожке на его животе.
– Чарити, – сказал он тихо, – позволь мне…
– Нет! – резко вскрикнула она, опасаясь, что снова уступит ему. – Ты напрасно тратишь время. Я не так глупа, как может показаться. Однажды я попалась на такую уловку, но больше этому не бывать.
Наступило молчание. Потом Берт тихо сказал:
– Да, наверное, ты права. Твой муж поступил с тобой гадко, Чарити, и этого никто не будет отрицать. Узнав о том, что произошло между вами, я восхитился твоей храбростью. Но теперь мне стало ясно, что я ошибался. Ты – трусиха, которая прячется за ожесточением и обидой, лелея самые черные свои воспоминания. И все это для того, чтобы держаться на пушечный выстрел от окружающего мира… Да, твой муж действительно обманул тебя, причинил тебе зло. Мне жаль, что так произошло, очень жаль, но… я ведь не он, Чарити! Я – другой человек, с другим взглядом на мир.
– Но с тем же самым взглядом на женщин, – выпалила в ответ Черри. – Ты хочешь от меня того же, что и он, и даже действуешь точно так же.
Берт взглянул на нее с такой странной смесью жалости и презрения в глазах, что она чуть не забилась в истерике.
Не говоря ни слова, он прошел мимо нее в спальню и через некоторое время появился уже в брюках. Все это время она так и стояла на месте, глядя в пустоту.
– Что ж, при таком положении дел мое присутствие здесь, кажется, совершенно неуместно, не так ли? – спросил он тихо.
Чарити должна была бы радоваться, что раскусила его. Но сердце сжалось от внезапной боли и ощущения потери, и она поспешно отвернулась, чтобы он не мог заглянуть ей в глаза.
Берт, сторонясь, прошел мимо нее. Казалось, он испытывает брезгливость, боится даже прикоснуться к ней. И тут Черри спохватилась, что, какими бы ни были его мотивы, она должна поблагодарить его за помощь, но слова признательности застряли в горле и умерли, так и не прозвучав.
Она стояла, не двигаясь, пока не услышала, как хлопнула входная дверь. Так и не приняв душа, мокрая и озябшая, стуча зубами от холода и смертельной обиды на себя и весь мир вокруг, девушка прошла в гостиную, подбросила дров в огонь и примостилась на коврике возле камина.
Цокая коготками по полу, в гостиную вбежал Лестер и, обнаружив, что его хозяйка неподвижно съежилась на полу, жалобно заскулил, слизывая слезы с ее щек.
Чарити спрятала лицо в его теплой пушистой шерсти, но ей отчаянно хотелось иного тепла. Ей нужен был Берт, и понимание этого разрушало ее с таким трудом созданный мирок. Как это могло произойти? Почему она позволила случиться такому?
Когда-то, давным-давно, Джулиан пробудил в ней желание, и она радостно и безрассудно устремилась навстречу браку. Каким счастьем ей казалось быть рядом с ним. Джулиан хранил ее невинность до самой свадьбы, и его способность сдерживать свое влечение трогала Чарити.
Как можно было быть такой наивной и доверчивой! Зато теперь она твердо усвоила, чего стоят разговоры мужчин о любви, и поклялась, что никогда больше не попадет в эту ловушку. Лучше вообще не знать страсти, чем потом жестоко страдать.
Впрочем, разумом Черри понимала, что не все мужчины одинаковы. Многие из ее подруг нашли счастье в браке, а значит, причина катастрофы, скорее всего, таилась в ней самой. Возможно, дело было в том, что она не могла вызвать в мужчине любовь и притягивала к себе только холодных циников и расчетливых дельцов, людей, стремившихся использовать ее в собственных корыстных целях.
Вот уже пять, да что там – почти шесть лет, руководствуясь этими правилами, она жила в покое и безопасности. И вот Берт Сондерс, вторгшись в ее жизнь, хладнокровно и целенаправленно вскружил ей голову, действуя так же жестоко, как когда-то Джулиан…
Сгустились сумерки. Лестер, проголодавшийся и встревоженный состоянием хозяйки, жалобно поскуливал, ластясь к ней.
Загремел гром, прокатившись по вершинам холмов. «Представь, что это всего лишь гигантский футбольный мяч скачет от одной вершины к другой!»– так успокаивал ее в детстве отец.
Чарити вздрогнула от холода. Лишившись гордости и самоуважения, она ощутила себя как никогда одинокой. Ей хотелось закрыть глаза и уснуть прямо здесь, у огня, но Лестер продолжал теребить ее, да и дрова в камине прогорели. Надо было приниматься за дела. В конце концов, она – взрослая женщина, а не ребенок, а значит, найдет в себе силы вернуться к привычной жизни.
28 
