12 
— После тебя.
Она отрезала маленький кусочек и поднесла его ко рту, затем закрыла глаза и вздохнула.
— Это просто божественно. — Она легонько провела языком по губам и снова открыла глаза. — Возьми кусочек.
А он услышал: «Возьми меня».
Действительно вкусно!
— Твоя очередь.
— На сегодня достаточно. — Она отложила вилку и положила руки на колени. — Правда. Пожалуйста, доешь его.
Он не торопился и наслаждался не только яблочным пирогом, но и самим вечером. Со времен Лиссы это была его первая встреча с женщиной. Просто встреча, ничего общего со свиданием… Это было своего рода возвращение к нормальной жизни, которую он оставил три года назад. Благодаря такой чудесной девушке, как Анни, невозмутимой, уравновешенной и обаятельной, сделать шаг назад оказалось намного легче.
Деметриос отправил в рот последний кусочек пирога и запил его небольшим глотком кофе. Анни с грустью заметила:
— Тебе не понравился пирог.
Он вытер салфеткой рот и бросил ее на стол.
— Я подумал, что заставляю тебя ждать. Уже почти полночь. — Он с удивлением заметил, как быстро пролетело время.
— Может быть, сейчас мой наряд превратится в лохмотья, — сказала она без тени улыбки на лице.
— Могу я посмотреть на это?
— Разве ты не помнишь, что прекрасного принца нет рядом, когда это происходит?
— Ты готова?
Девушка задумчиво кивнула в знак согласия. Она выглядела немного отчужденной.
Он оплатил счет, поблагодарил официанта за великолепный ужин и весьма удивился, когда официант, едва посмотрев на него, радостно улыбнулся Анни и сказал ей:
— Мы так счастливы, что вы зашли к нам, ваше… Мы всегда рады вам.
На улице она остановилась и протянула Деметриосу руку:
— Спасибо. За ужин. За то, что поехал со мной в клинику. За все. Это был незабываемый вечер.
Он взял ее за руку, но, покачав головой, ответил:
— Я не собираюсь оставлять тебя здесь, на улице.
— Моя квартира недалеко отсюда. Тебе не нужно…
— Я провожу тебя. До двери. — И на всякий случай, чтобы она не передумала, добавил: — Показывай дорогу.
Они шли по узеньким улочкам спящего города. Издалека с набережной Круазетт доносился шум машин, музыка ночных баров, случалось, с ревом проносился мотоциклист. Анни задумчиво шла рядом с ним. Ее теплые пальчики покоились в его ладони. Она шла молча, и это само по себе было приятной неожиданностью. Все девушки, с которыми он встречался, начиная с Дженни Соренсен в девятом классе и заканчивая Лиссой, по дороге домой болтали не умолкая.
Анни не проронила ни слова, пока они не остановились у старого оштукатуренного четырехэтажного дома, высокие французские двери которого были зарешечены ставнями и выходили к узким кованым перилам балконов.
— Вот мы и пришли. — Она достала ключ и открыла большущую дверь.
Он думал, что Анни попрощается с ним здесь, но она, должно быть, имела в виду двери собственной квартиры, потому что вела его дальше к крутым ступенькам. Она зажгла свет и, не глядя в его сторону, стала подниматься наверх.
Деметриос держался за ней на шаг позади, пока они не добрались до ее квартиры. Она открыла дверь, а потом повернулась к нему, чтобы попрощаться.
— Пришли, — улыбаясь, сказала Анни. — Спасибо. Все было просто отлично.
— Согласен. Мне повезло, что я «похитил» тебя из гостиницы.
— Мне тоже. — Ее глаза блестели.
Они посмотрели друг другу в глаза. Время остановилось.
Деметриос хорошо понимал, что нужно делать: вежливо пожать ей руку, отпустить ее и попрощаться. А может быть, поцеловать… В конце концов, он ведь приветствовал ее поцелуем еще до того, как они познакомились.
Но сейчас он знает Анни чуть ближе. Она — очаровательная, добрая, нежная девушка, у которой есть жених и которая абсолютно не подходит для того, чтобы приударить за ней. И все-таки он наклонился и прикоснулся своими губами к ее губам.
Просто поцелуй. Что плохого в этом? Он не хотел противиться своему желанию.
Просто… поцелуй.
Но в этот раз все будет по-другому, не так, как в первый раз, когда он целовал ее напоказ. Или когда во второй раз он дерзко поцеловал ее на улице и ушел прочь.
В этот раз Деметриос хотел получить удовольствие от поцелуя. Насладиться ею. Запомнить ее. Поэтому он медленно, не торопясь прижался к ней губами.
Губы Анни хранили вкус вина и яблок, и они были сладкими сами по себе. Деметриос наслаждался этим поцелуем и не мог остановиться, как иссушенный жаждой путник, который провел в пустыне много лет и которому дали самую чистую и самую живительную воду.
12 
