127 
Внезапно он улыбнулся. — Сядьте, — сказал он, — не ходите из угла в угол — этим делу не поможешь. Секундой раньше, и я бы спас его, Я опоздал лишь на секунду.
Голос его звучал властно. Он вполне мог бы быть графом — хозяином этого замка. Впервые я заметила в его лице сходство с графским семейством, что в тот момент было совершенно неуместным.
Жан-Пьер сейчас давал распоряжения: — именно он послал меня за докторами, он руководил нашими действиями.
— Мы должны как можно меньше рассказывать о том, что произошло в темнице, — предупредил он, — граф скорее всего захочет изложить эту историю по-своему. Я думаю, ружье выстрелит случайно. Он не захочет, чтобы месье Филиппа обвинили в умышленном убийстве. Нам лучше проявить благоразумие до тех пор, пока мы не узнаем, что он думает по этому поводу.
Я также склонялась к этому решению. До тех пор, пока мы не узнаем. Он снова откроет глаза и будет жить.
— Если он выживет... — начала я.
— Он будет жить, — сказал Жан-Пьер.
— Если бы я могла быть уверена...
— Он хочет жить, — он на минуту замолчал, а затем продолжил. — Я видел, что вы ушли. Как я мог удержаться? Месье Филипп видел вас... ну, да все, наверное, видели и обо всем догадались. Я следил за вами. Я шел по вашим следам до темницы… и Филипп тоже. Но граф захочет жить... а если он чего-то хочет, он это получит.
— Итак, Жан-Пьер, вы спасли ему жизнь.
Он нахмурился, — Я не знаю, почему я это сделал, — сказал он. — Я мог бы позволить Филиппу застрелить его. Он первоклассный стрелок. Луля пробила бы сердце: туда он и целился. Я знал это... и сказал себе:
— Ну вот и конец вам, господин граф. А потом... я прыгнул на Филиппа, схватил его за руку... и на секунду опоздал. На полсекунды... если бы не эти полсекунды, пуля попала бы в потолок... а на полсекунды позже — в его сердце. Хотя я не мог раньше. Я был довольно далеко. Не знаю, почему я это сделал. Я просто не думал об этом.
— Жан-Пьер, — повторила я, — если он будет жить, то жизнь ему спасли именно вы.
— Это странно, — заметил он.
Наступила тишина.
Мне нужно было поговорить о чем-нибудь еще. Мысль о том, что он лежит там без сознания, была невыносима.., жизнь его медленно угасала, унося с собой все мои надежды на счастье.
— Вы искали изумруды, — сказала я.
— Да. Я собирался найти их и уехать. Это не было бы воровством. Я имею право... теперь, конечно, я не получу ничего. Я уеду в Мермоз и останусь его рабом на всю свою жизнь... если он будет жить, а он будет жить, потому что я его спас.
— Мы никогда не забудем этого, Жан-Пьер.
— Вы выходите за него замуж?
— Да.
— Тогда я теряю и вас.
— Вам никогда не была нужна я, Жан-Пьер. Вам было нужно только то, что, как вы считали, нужно ему.
— Странно... странно, его присутствие тут омрачало всю мою жизнь. Я ненавижу его. Бывали времена, когда я сам мог взять ружье и... и подумать только... если он будет жить, то только потому, что я спас его. Я бы сам никогда этому не поверил.
— Мы никогда не знаем, как поведем себя в определенных обстоятельствах... не знаем до тех пор, пока не столкнемся с ними. Сегодня вы совершили благородное дело, Жан-Пьер.
— Это было просто безумием. Мой разум отказывается в это поверить. Говорю вам, я ненавидел его — сколько я себя помню. У него есть все, чего я желаю. Он сам — то, чем я хочу быть.
— Филипп тоже хотел занять его место. Он ненавидел его, как и вы. Зависть разрушительна. Это один из семи смертных грехов, Жан-Пьер, и я думаю, самый страшный. Но вы его победили. Я так рада за вас, Жан-Пьер.
— Но говорю вам, я не хотел этого. Я не собирался убивать его. Но изумруды я бы украл, если бы представился случай.
— Я уверена, вы никогда бы не убили его. Теперь вы это сами знаете. Возможно, вы даже женились бы на мне. Вы могли бы попытаться жениться на Женевьеве.
На мгновение лицо его смягчилось.
— Мог бы, — сказал он. — Это испортило бы благородному графу настроение.
— А Женевьева? Неужели вы могли бы использовать ее для мести?
— Она очаровательная девушка. Юная... и необузданная... и как я, непредсказуемая. И она — дочь графа. Только не думайте, что я исправился, потому что совершил сегодня этот безумный поступок. Я ничего не стану обещать Женевьеве.
— Она молода и впечатлительна,
— И влюблена в меня.
— Ее нельзя обижать. Жизнь была к ней жестока. -
— Вы думаете, я ее обижу?
— Нет, Жан-Пьер. Вы не такой злодей, каким хотите себя представить.
127 
