ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Дневной свет проникал сквозь шторы в комнату и на постель, в которой лежала Луиза. Она чувствовала такую сладкую леность, что даже не хотелось шевелиться. Однако солнце уже стояло высоко, пора вставать.

Она села в постели, поправив взъерошенные волосы, и простонала, чувствуя, что каждое движение приносит боль. Три дня в сексуальном рабстве у Андреаса приносят свои плоды. Они занимались любовью, ели, занимались любовью, загорали или играли на солнце и снова занимались любовью. Они занимались любовью, думала Луиза с загадочной полуулыбкой на лице. Они не сидели на этой сладостной диете лишь по утрам, когда Андреас уезжал на семейную виллу на пару часов, чтобы уладить дела на работе и побыть на связи с внешним миром.

Реальным миром, уточнила Луиза, вылезая из постели, потому что этот мир, без сомнения, был лишь плодом ее воображения. Даже ее брат играл свою роль в ее фантазии – не мешая, проводя время со своим новым другом Пьетросом, пока Луиза и Андреас… Что ж, они вели себя как парочка молодых любовников, делающих вид, что последних пяти лет не существовало вовсе.

Как Луиза позволила такому случиться?

Это не она. Это Андреас позволил. Он играл главную, доминирующую роль. Он руководил всеми ее мыслями, и чувствами, и действиями, а она позволяла ему, потому что…

Снова одно и то же, подумала Луиза со вздохом, стоя под струями теплой воды. Снова это «потому что» – эти слова то и дело возникают в голове, играя с ней в свои непонятные игры. Непонятные ли? Нет, потому что теперь Луиза знала ответ.

Она любила Андреаса. До сих пор любила, как будто он никогда и никуда не уходил из ее жизни. Он проник ей в кровь, как какой-то непонятный вирус. Любовная лихорадка – вот как бы она назвала это состояние. Да, они оба пребывали в любовной лихорадке, от которой не было ни лекарства, ни спасения.

А ведь сегодня прибывает паром…

Выключив воду, Луиза завернулась в полотенце и присела на край ванны.

Пора принимать решение. Сесть на паром или остаться?

Остаться с Андреасом.

И тогда у нее будет одно лишь оправдание: существует возможность, что она носит под сердцем его ребенка…

Луиза тяжело вздохнула. Они с Андреасом ничего не еще обсуждали. Более того, он не спрашивал о ее жизни в Лондоне. И словно забыл о Максе. И никогда больше и словом не обмолвился об их родителях. Иногда он совсем замолкал и становился отстраненным. Особенно когда возвращался с семейной виллы. Он даже выглядел тогда по-другому, холодным, чужим и усталым, как будто только что вернулся с поля боя.

Магнат, играющий роль жесткого дельца, думала Луиза с улыбкой.

А потом, резко и неожиданно, он сбрасывал с себя эти доспехи, заключал ее в свои объятия и уводил в спальню. Или, если Андреас пребывал в игривом настроении, увлекал Луизу за собой на пляж, раздевал, и они купались в море, плескаясь и смеясь, а потом снова оказывались в постели.

Два лица Андреаса Марконоса. Одно – жесткое, другое – игривое.

Но все эти рассуждения об Андреасе нисколько не помогали Луизе в том, чтобы понять, как лучше поступить, когда паром войдет в порт.

Встав, молодая женщина прошла в спальню и остановилась как вкопанная. Ее сумки все еще стояли на своем прежнем месте у стены, говоря о том, что ее пребывание здесь всего лишь временно.

Что будет, если взять эти сумки и просто уехать отсюда?

Противный холодок пробежал по спине при мысли, что им с Андреасом придется разойтись в разные стороны. Луиза плотнее закуталась в полотенце. Ее жизнь там, в Англии. Жизнь Андреаса здесь, в Греции. Она больше не юная девочка, какой была, когда решила выйти замуж за человека, которого любила. Сейчас у Луизы была другая жизнь, любимая работа и чувство целостности, которое много для нее значило.

Нахмурившись, она выбрала чистую одежду, высушила волосы, оделась. Она только вышла в кухню, когда увидела в окне брата, который направлялся в сторону дома.

– Привет, – поздоровался Джейми, оглядевшись. – А где Андреас?

  31