очень нудно 
49 
— Ты слышала, Рори, что Двор Теней принимает всех. У нас лишь одно условие: работать. Половина жителей Руадха — ученые. Доран — хитрый. Благой и Неблагой Дворы погрязли в консерватизме. И не стремятся что-то изменять. Вот он и переманивает ученых к себе. Еще историков. Мы же единственные, кто судит все три Двора. Доран постоянно ищет в нашей огромной истории прецеденты тех или иных преступлений. Чтобы было проще разобраться. Да, магия Дикой Охоты всегда чувствует преступника, но этого недостаточно. Надо уметь анализировать.
— Погоди-ка! Так что ж это выходит, я попала к ученым?
— Можно и так сказать.
— Тогда какого хрена я вам тут нужна? Сами не можете объединиться?
— Рори, мы изучаем Хаос и его возможности. А вот репродуктивность… увы… тут срабатывают стереотипы и гордыня. Даже у нас, у самых разумных представителей трех Дворов. Доран, наверное, единственный, кто может честно признать: мы вымираем. Даже мне тяжело это признавать. Все кажется, что мы вечные. И самое главное — мы не знаем того, что знаешь ты. Мы привыкли обращаться в плане лечения к магии. Но не в курсе, как провести самый примитивный анализ крови.
Я в городе ученых, которые не умеют пользоваться наукой. Отлично!
— Еще вопрос. — Я покосилась на котенка, который развлекался тем, что то исчезал в стене, то выскакивал обратно. — Люди вообще не видят Тени?
— Если только Доран не позволит. У вас другое зрение. Максимум, что можете, — заметить краем взгляда нечто туманное на границе зрения. Но по желанию Короля Тени могут показаться. Мы же их видим, но они могут исчезать, если захотят. Постоянно в контакте с ними только Король.
Так, значит, точно не стоит показывать, что я вижу котенка. Или это проделки Дорана? Ох, и спросить страшно. Мало ли…
Я вдруг поняла, что, кроме работы, во всем остальном здесь тычусь, как слепой котенок. Шаг в сторону — провал. Причем скорее всего за мое незнание меня же и накажут. Я невольно потерла татуировку на запястье. Та боль надолго врезалась в память. И как-то не хочется испытать ее вновь.
Но она же помогает не забывать, что, несмотря на обалденный секс и странную энергетику между нами, Доран дождется моей мести. Я пока точно не знаю, какой она будет, но незабываемой — это точно.
Даже настроение повысилось. А вместе с ним — на миг показалось — «мой» котенок чуток подрос.
— А если все же смертные начнут видеть Тени сами?
— Значит, они не смертные, — зевнул Хэдин. — Но не волнуйся на этот счет, Рори, ты просто человек. Мы бы сразу ощутили зов крови, будь в тебе хоть малейшая частичка от нас.
О как. Я прикусила язык в прямом и переносном смысле, чтобы не рассказать про котенка. Интуиция просто орала: не следует пока никому говорить об этом.
— Хэдин! Хэдин, да погоди ты! — послышался голос, от которого внутри все затрепетало и окрасилось в солнечные цвета. Мой спутник же со вздохом обернулся. Как раз в тот момент, когда Джиоллэйдх нас догнал. В одних лишь штанах, поддерживаемых ремнем с удивительной пряжкой: оскаленная морда незнакомого зверя, чьи глаза мерцали фиолетовыми огоньками. Огненно-рыжие волосы обрамляли изумительно прекрасное лицо, по-мужски идеальное и такое… такое. Если аура Дорана на меня давила и заставляла щетиниться в ответ, то рядом с Джиоллэйдхом хотелось погреться, как на теплом солнце. Странно, ведь вначале он казался мне опасным. Но, возможно, оттого, что все фейри казались чудовищами. Да, разумными, но оттого и более страшными чудовищами.
— В лабораторию к тебе не пробиться, все перекрыто, — продолжал возмущаться рыжий. — А у меня проблемы. О, Рори, привет.
При этом сцапал мою руку и поцеловал в районе запястья, отчего по телу прошли приятные волны.
— Убери Чары, — проворчал Хэдин.
— Прости, — без малейшей тени раскаяния откликнулся Джиоллэйдх. — Все время забываю.
— Продолжай забывать. Рискуешь вызвать недовольство Короля.
Обмениваясь столь милыми фразами, мы спускались вниз по лестнице. Я принюхалась: откуда-то пахло просто невероятно вкусно. Слюни стали вырабатываться с удвоенной силой. Что там такое готовят?
Джиоллэйдх перестал насылать на меня Чары. И теперь казался пусть и невероятно привлекательным, но не идеалом во плоти. И, будем честными, пока что самым галантным из увиденных мной фейри. Вот и сейчас — он держался так, чтобы мне было удобнее спускаться. Увы, моей веры фейри не было. Все они двуличные гады.
49 
