56 
Одна из стен павильона складывалась, и тогда вся комната оказывалась открытой навстречу свету и воздуху.
Стэнтон лежал неподвижно, восхищаясь красотой жены и раздумывая о том, какое счастье она принесла ему. Словно почувствовав на себе его взгляд, Цзывана обернулась, увидела, что он проснулся, быстро подбежала к кровати и, став возле нее на колени, внимательно посмотрела на мужа.
Темные волосы рассыпались по плечам, оттеняя нежную, матовую, цвета слоновой кости, кожу. С момента венчания Цзывана расцвела, ее красота засияла новым светом.
— Вчера ночью ты не разбудил меня, — проговорила Цзывана с невольным упреком.
— Ты так сладко спала и явно видела счастливые сны! Наверное, тебе снился я. У меня просто духу не хватило тебя разбудить.
— А откуда ты знаешь, что ты снился мне?
— Ну а кто же еще тебе мог сниться? — рассмеялся Стэнтон Вэр.
Но девушка ответила серьезно и задумчиво:
— Я долго тебя ждала, но все-таки уснула. Ты очень поздно вернулся?
— Очень! Нам с Инем пришлось долго прятаться, пережидая, пока толпа «боксеров» уйдет с дороги. Необходимо было срочно перенести в подвал за Южными воротами запас продуктов.
Цзывана вздрогнула. Она не переставала беспокоиться о муже: каждую ночь он вместе с Инем отправлялся на помощь христианам, которые прятались в подвалах по всему городу. Им не хватало пищи и воды.
Без помощи со стороны дети и женщины не выдержали бы осады. Уже два месяца «боксеры» терроризировали столицу Китая.
Стэнтон словно прочитал мысли любимой.
— Ты права. Они пришли по приказу принца Дуаня тринадцатого июня, а сегодня — тринадцатое августа.
Стэнтон подумал, что эти трагические для города недели оказались самыми счастливыми в его жизни. Он и не предполагал, что можно испытывать столь полное, острое и бесконечное счастье.
Все в Цзыване очаровывало и поражало его. Безграничная красота сочеталась в этой девочке с редким умом и тактом. Разговаривать с ней, поверять ей свои мысли стало для Стэнтона Вэра одним из самых интересных занятий.
Она много читала — и по-китайски, и по-русски — при этом глубоко задумываясь обо всем, что почерпнула из книг. Ее познания в философии этих двух великих стран оказались для Стэнтона неистощимым источником новых сведений, давали пищу для размышлений.
Стремление его жены к знаниям как нельзя лучше гармонировало с собственными духовными исканиями Стэнтона, с неутомимым стремлением познать таинственный «мир за миром».
Соединенные волей Небес, эти двое помогали друг другу приблизиться к божественному источнику истины и пройти по пути ее познания.
Стэнтон Вэр чувствовал себя почти преступником: страна и народ Китая переживали такие трудные дни, вокруг лилась кровь, пылали пожары, рушились жизни и судьбы. Можно ли было быть счастливым в это время?
Тяжело вздохнув, он проговорил:
— Пошла уже восьмая неделя осады британского представительства.
Цзывана и раньше слышала от любимого такие печальные замечания, она знала, как тревожит и волнует его судьба соотечественников. Сейчас она спросила:
— Вчера… было очень опасно?
— Как всегда, — коротко ответил Стэнтон. — Вот ждать нам пришлось невероятно долго, и это оказалось очень скучно и тоскливо.
— А я так скучала… ждала тебя…
— Я знал это.
— Но вы с Инем ведь не сразу пошли к Южным воротам?
— Нет. Сначала мне пришлось зайти в Дом тысячи радостей повидать Бесконечный Восторг, а потом уж мы встретились с Инем, забрали продукты и отправились дальше.
— Опять?
В голосе Цзываны проскользнула едва заметная резкая нотка.
Отвернувшись от мужа, она сосредоточенно смотрела в окно, в сад. Прямой маленький нос и мягкие губы удивительно пластично вырисовывались на фоне миндально-розовых занавесей.
— Почему ты говоришь это таким тоном? — спросил Стэнтон. — Ты же знаешь не хуже меня, что Бесконечный Восторг знает обо всем на свете…
Он внезапно замолчал, а потом вдруг спросил как о чем-то забавном:
— Уж не ревнуешь ли ты, моя радость?
Цзывана молчала. Стэнтон тоже с минуту помолчал, а потом заговорил снова:
— Иди ко мне! Я объясню тебе, что нет причин для ревности.
Но Цзывана не двинулась с места, и он, протянув к ней руку, снова нежно позвал:
— Иди ко мне, Цзывана!
Ответа не последовало. Тогда майор сказал:
56 
