очень нудно 
26 
– Ты еще молода, – с жаром возразил Шейн. – Вся жизнь впереди.
– Нет. – Но ее голос не был уверенным. Она наколола на вилку кусочек мяса.
– И он мог найти действительно хорошего парня, – продолжил Шейн. – По-моему, он очень требовательный человек.
– О, да.
– Тогда… гм, как ты думаешь, что он скажет, когда э… узнает об… этом?
Роза взглянула на него с любопытством.
– О чем?
– Тебя не будет на свадьбе. Я тебя э… отправил в командировку. Как я понимаю, он заявится ко мне с ордером на арест. – Шейн пошутил, но в его словах была доля правды.
– Он может, – ответила Роза, начисто отбив у Шейна аппетит. – Но я ему не скажу.
Шейн уставился на нее.
– Не скажешь?
– Если только ты не захочешь.
Он яростно покачал головой.
– Не захочу, – произнес он так равнодушно, как только смог.
Роза усмехнулась.
– Мне почему-то тоже казалось, что не захочешь.
Шейн почесал в затылке.
– Ага, он меня и так не жалует. Представляю, какое у него сложится мнение обо мне, если он узнает о твоем похищении.
– Значит, это останется нашей тайной, – Роза заговорщицки подмигнула. – Да?
Их взгляды встретились. Шейн кивнул и вздохнул чуть свободнее.
– Да.
* * *
Они просидели за столом несколько часов. Но время пролетело незаметно.
Дело было не в еде, хотя ужин оказался намного вкуснее, чем ожидал Шейн.
Дело было в завязавшемся между ними разговоре.
– Я не собираюсь ему лгать, – Роза продолжила свою речь об отце. – Я скажу, что уехала с другом в горы. Ведь мы друзья, правда?
Шейн кивнул. Друзья?
– Ага, – подтвердил он. – Мы друзья.
Они снова посмотрели друг другу в глаза. Пространство между ними было пронизано каким-то очень сильным чувством. Дружбой?
– Расскажи еще, – предложила Роза, – о происшествии с твоим пальцем.
И Шейн рассказал. Он подробно описал ей случившееся – причудливую цепь событий, которая началась с того, что он решил помочь другу, и закончилась потерей пальца. Хорошо еще, что у него хватило здравого смысла подобрать оторванный палец, и повезло с врачами, которые его пришили.
Роза – единственная, если не считать друзей-наездников и жаждущих крови соседей, внимательно выслушала неприятную историю, не закатывая в ужасе глаза и не затыкая уши.
Она не осудила его, как Дженни: «Если бы ты хоть раз задумался о последствиях своих поступков, то не вляпался бы в такую ерунду».
Она не покачала головой, как Мэйс: «Чего еще от тебя ждать».
Она не заявила равнодушно, как Таггарт: «Я слышал о несчастном случае, но ты ведь все уладил».
Вместо этого Роза воскликнула:
– Какой ты замечательный друг! Я мало знаю людей, у которых хватило бы присутствия духа отыскать оторванный палец и забрать его, вместо того, чтобы впадать в панику.
Шейн оценил ее отношение. И тогда он рассказал ей об еще одном почти роковом приключении – в таких выражениях, как будто это случилось с посторонним человеком. В тот раз он и вовсе понял, что произошло, только когда очнулся в реанимации.
– К тому времени, – рассказывал он взахлеб, – я уже валялся на земле, а до них даже не дошло, что я вырубился. Они решили, что я сплю!
Роза восхищенно рассмеялась.
Шейн хохотнул в ответ.
– Такой уж я человек. Надежный. Невозмутимый. Всегда на высоте.
– И скромный. Не забудь про скромность, – усмехнулась Роза. Она встала и налила обоим по чашечке кофе.
Шейн тоже улыбнулся, не обидевшись на шутку. Ее подтрунивание не задевало его так, как ехидные насмешки Мэйса. Вместо того, чтобы перевести разговор на другую тему или огрызнуться в ответ, как Шейн обычно поступал со своим братом, он добродушно отшучивался.
Шейн вытянул ноги и устроился на стуле поудобнее. Обычно он не любил засиживаться после еды. Обычно он беспокойно поглядывал на часы, нервно барабанил пальцами по столу и рвался побыстрее сбежать. Но не сегодня.
Конечно, идти было некуда – снаружи лежал метровый слой снега.
Но дело не только в этом.
Шейн не хотел никуда идти. Он не хотел оказаться где-нибудь в другом месте. Ему хотелось остаться здесь.
С Розой.
Он смотрел, как Роза подливает молоко ему в кофе, не очень много, примерно столько, сколько он сам налил себе чуть раньше. Ему было приятно, что она это заметила. Дженни всегда лила слишком много молока, а Мэйс морщился и говорил: «В чем дело, парень, неужели ты не можешь пить нормальный кофе?»
26 
