11 
Коридор с ковровым покрытием, картины на стенах: идиллические пейзажи, несомненно, европейские, ветряные мельницы над каналами, узкие улочки, застроенные старинными домами. Эстетствует хозяин, малость ностальгирует по далекой исторической родине… Справа за аркообразным проемом без двери — определенно столовая… А за этой дверью… Вот он, кабинет, вот он, сейф в углу, на столе ни единой бумажки — аккуратист…
И вот она, дверь, из-под которой пробивается тусклый свет ночника. Секунда неподвижности, выразительный жест Морского Змея — и они по всем правилам вломились в комнату. В спальню, где на широкой кровати вольготно устроилась парочка прелюбодействующих.
Мазур цинично усмехнулся про себя, отметив, что ничему такому они, в общем, не помешали: хозяин всего-то успел лишить предмет своей страсти юбочки да расстегнуть блузку. С похвальной быстротой прекратив это увлекательное занятие, он потянулся к подушке — но Мазур еще быстрее двинул ему левой ногой по запястью и рассчитанным движением приложил автоматным глушителем в ухо.
Ухо — штука нежная, и хороший удар по нему вызывает нешуточную боль, ошарашивающую человека на пару секунд. Использовав именно эти секунды, Мазур сдернул хозяина с постели, выкрутил руку и уложил физией на ковер. Левой приподнял подушку — ну, разумеется, там наличествовал армейский «кольт». Тем временем Лаврик, одним прыжком оказавшись на постели, вывернул девушке руки за спину, зажал рот, на том же англотехасском сообщил:
— Молчи и не дергайся, золотце, иначе глотку перережу…
Она и так не ворохнулась, оцепенев от ужаса.
Хозяин, надежно зафиксированный Мазуром, попробовал трепыхнуться, но это привело лишь к тому, что он уткнулся мордой в ковер, шипя сквозь зубы от боли в вывернутой руке. Крепкий мужик лет пятидесяти с красивой проседью на висках. Предмет его страсти выглядел наполовину моложе — весьма смазливенькая длинноволосая блондинка, вот только глазищи сейчас квадратные от страха.
— Она не понимает по-английски! — прямо-таки с трагическим надрывом воскликнул хозяин.
Сам он говорил по-английски довольно неплохо. Присев рядом с ним на корточки, Морской Змей рассудительно сказал:
— Бывает, чего уж там… Вот и скажи ей на том языке, который она понимает: если не будет орать и дергаться, ничего плохого с ней не случится. А если начнет, мигом спишем в неизбежные потери… Только не ори, нормальным голосом…
Хозяин произнес длинную фразу на африкаанс. Судя по нешуточной тревоге в его голосе, неведомые информаторы были насквозь правы: тут не просто блудоход, тут чувства. Оно и к лучшему, цинично рассуждая с точки зрения ремесла…
Девушку била крупная дрожь, очень может быть, она и не поняла толком, что ей молвил любовник. Ну, по крайней мере, не дергается, хлопот меньше…
— Вы кто такие? — бросил хозяин.
— Что, так трудно узнать? — ухмыльнулся Морской Змей. — Революционный Фронт Освобождения, слепому видно…
— Не валяйте дурака! Что вам нужно?
— Столовое серебро и твой бумажник, — хмыкнул Морской Змей. — Ладно, некогда… Мне от тебя, крошка, нужно только одно, как сказал пират, беззастенчиво подступая к очаровательной пленнице… Парень, может, ты сам в темпе догадаешься? Ты, я слышал, не дурак. Я тебе дам целых полминуты.
Мазур машинально следил за секундной стрелкой часов на руке пленника. Отведенного срока не понадобилось: уже секунд через пятнадцать пленник сказал весьма решительно:
— Сейф я не открою. Попробуете ломать сами — будет сюрприз…
— Ай-яй-яй, надо же… — покачал головой Морской Змей. — Несгибаемый ты парень, я смотрю… — он кивнул Мазуру. — Устрой клиента поудобнее, в кресло, что ли…
Мазур поднял хозяина с пола, распорядился:
— Руки за спину!
Проворно, на совесть связал запястья куском той же веревки, толкнул в кресло и бдительно встал сзади, прижав глушитель браунинга к затылку клиента. Лаврик, дружески улыбаясь хозяину, извлек нож и одним взмахом разрезал лифчик на груди оцепеневшей от ужаса блондинки.
— Расклад объяснять? — недобрым голосом поинтересовался Морской Змей. — Ладно, ты несгибаемый… Посмотрим. Мы, парень, знаешь ли, профессионалы. Если берем задаток, работу выполняем качественно. А если мы ее не выполним, наша репутация получит нешуточную плюху, соответственно, резко упадут наши доходы. Если добавить, что гуманизмом мы не страдаем… Мы обязаны принести бумажки из твоего сейфа, и мы их принесем. Если ты его откроешь быстренько, всего-навсего пролежите связанные с кошечкой до утра, как сейчас валяется ваш черномазый. А утром вас непременно освободят. А если нет — ну, парень, извини, ничего личного, работа такая… Времени у нас чертова уйма. Никто не знает, что мы здесь. Сначала пошалим с твоей красоткой как следует, все трое, потом лишим пары пальчиков или этого милого розового ушка. Если ты и тогда будешь изображать гордую несгибаемость, перережем ей глотку и возьмемся за тебя. Времени до утра навалом. Ну, давай: выкрикни что-нибудь патетическое, типа «Вы не посмеете!» Да посмеем, — протянул он скучным голосом. — Работа такая, не новички… Молчим? — он кивнул Лаврику. — Вали ее, клиент ломается, как школьница перед первым в жизни минетом…
11 
