24 
Кэтлин выпустила Шнуделя в сад и сварила себе кофе. Она сидела на веранде и, обхватив голову руками, пыталась предположить, скоро ли она узнает, удалось ли хоть что-нибудь спасти из снимков после вчерашнего ночного фиаско. Вдруг из-за угла дома она услышала жизнерадостное посвистывание. Одного взгляда на Шнуделя, успевшего перерыть всю середину любимой клумбы Одри, было достаточно, чтоб догадаться, кто это свистит. Она тяжело вздохнула.
— Ты выглядишь так, что тебе явно следует выпить таблетку от головной боли, — произнес Пенн без всякого сочувствия в голосе.
Он положил набор инструментов на дорожку у калитки и нагнулся, чтоб потрепать за ушами собаку.
— Ну уж теперь, когда ты явился, мне ее придется-таки принять, — пробормотала Кэтлин. — Видишь ли, сейчас слишком рано, чтобы чинить калитку. Ты разбудишь соседей.
Пенн пододвинул стул и уселся на него верхом. Шнудель тотчас опустился у его ног и принялся, одурев от счастья, лизать голую лодыжку.
— Виновато вчерашнее шампанское, — сказал Пенн, — впрочем, неважно, что за вино, если ты его пьешь слишком много.
— Вовсе не потому, что выпила много шампанского. Когда я устраиваю банкет, я никогда не пью алкогольных напитков. — Она выпрямилась. — Мне снился ужасный кошмар — и все из-за этих фотографий, а вдруг они испорчены?
— Вот какова благодарность за то, что я помог тебе выпутаться из всей этой переделки. Есть еще кофе?
— А что?
— Если ты запрещаешь мне работать, то разреши по крайней мере попить кофе.
— Почему же ты хочешь работать? Ведь едва рассвело.
— Привык заниматься делом спозаранку.
— Да? Отчего бы это? Ты был в каких-то странах третьего мира, где даже нет электричества? Кофе — на кухне.
Он отнял у собаки свою лодыжку и пошел в дом. Шнудель с недовольным видом развалился у опустевшего стула.
Едва Пенн вернулся с чашкой в одной руке и кофейником в другой, Кэтлин сказала:
— Послушай, меня неотвязно преследует ужасная мысль: а вдруг ты неправильно наводил объектив и на снимках получатся только тела, без голов?
Пенн налил себе кофе и, вдохнув его аромат, удовлетворенно причмокнул.
— С чего это ты взяла, будто я не сумею точно навести объектив?
— Насколько мне известно, у тебя больше опыта в обращении с автоматом, чем с фотоаппаратом.
Пенн отрицательно покачал головой:
— Ну уж нет. Конечно, у Сабрины нет такого великолепного тела. Худа как щепка. Не на что посмотреть. — Он остановился с поднятой было к губам чашкой и с лукавством глянул на нее. — Плохой пример ты подаешь Шнуделю, Котенок. А Маркус знает, что ты рычишь по утрам?
— Я рычу только на тебя.
— Ну, тогда я не стану его предупреждать. Не могу понять, отчего ты так беспокоишься. Какими бы хорошими эти снимки ни были, им суждено когда-нибудь оказаться разорванными в клочки в гостиной Сабрины.
— Ты считаешь, это замужество ненадолго?
— Если Сабрину занимает только подготовка к свадьбе, думаю, само замужество не имеет для нее особого значения.
— Ну уж, это преувеличение, — произнесла задумчиво Кэтлин. — У Пенна Колдуэлла это звучит почти романтично. Правда, нередко бывает, когда уляжется страсть, может наступить разочарование, но это вовсе не…
Пенн опять покачал головой.
— Тут больше, чем разочарование. С Карлом и Сабриной все ясно. Ну а мы не в ответе за исход их свадьбы, а, слава Богу, только за фотографии. В твой контракт ведь не входят такие гарантии. Вот если, к примеру, торнадо сорвет крышу с церкви в тот момент, когда невеста появится там в проходе… Ты тут ни при чем, не твоя вина, так что…
Она вздрогнула.
— Пенн, пожалуйста, не продолжай. На следующей неделе у меня еще одно венчание, и в самый разгар сезона торнадо.
— Ну, извини. — Ему не хотелось ее расстраивать.
— Как бы то ни было, моя работа мне по душе. Почти всегда. Не все невесты таковы, как Сабрина; да и матери, как миссис Харт. К тому же свадьбы, подобные вчерашней, редки.
— Слишком многолюдна.
— Верно. С такими свадьбами больше хлопот. Зато они лучше оплачиваются.
Он опять налил себе кофе и откинулся на стуле.
— А не собираешься ли ты нанять себе в помощь координатора на такое большое шоу, или опять возьмешь все организационные хлопоты на себя?
— Все придется делать самой. Не могу никому доверить. А может, скоро я вообще перестану работать.
24 
