9 
Жители Спрингхилла говорили, что Пенн сделан из прочного материала, раз он с такой стойкостью перенес эту утрату. Позже, понятно, они изменили свое мнение и утверждали, что он был слишком спокоен и чересчур пассивен. Говорили, что это противоестественно и за этим неизбежно последует какой-нибудь срыв. Они знали, что это произойдет.
Но шли недели, прежде чем случилось неизбежное…
Резко, со скрипом открылась наполовину Дверь, из-за нее выглянула Одри Росс и спокойно спросила:
— Это ты, Кэтлин?
— Да, мам.
Она распрямилась и почти машинально потерла ладонями руки, все еще погруженная в воспоминания. Качели скрипнули, двинувшись под ее тяжестью.
Одри в теплых шлепанцах и махровом халате пересекла крыльцо, на ходу завязывая пояс.
— Ты одна? Мне показалось, я слышала голос Пенна. Это он привез тебя домой?
— Нет, Маркус.
— Да, конечно, — Одри зевнула. — Кажется, я уже почти спала, когда услышала скрип качелей на крыльце. Он напомнил мне те поздние вечера, когда вы с Пенном засиживались на них до рассвета. — Она пристроилась на краешке качелей. — И как твой отец обычно спускался вниз и спрашивал Пенна, который час, а Пенн вежливо отвечал ему…
— И он не понимал намека, что пора идти домой, — закончила Кэтлин.
Одри слегка улыбнулась.
— Кажется, я сегодня сентиментальнее, чем обычно, — пробормотала она. — Стефани сказала сегодня, что у нее есть покупатели на наш дом. Она привезет мне утром их предложение.
— В воскресенье? Эта женщина работает без выходных?
— Она сказала, что покупатели приехали в наш город из других мест и хотели бы поскорее получить ответ. — Одри снова зевнула. — Надеюсь, они предложат хорошую цену. Признаться, для меня было бы большим облегчением, если бы сразу все решилось. Я смотрю, уже нужно стричь лужайку, а маленький Бентон, сын соседей, куда-то исчез.
— Опять?
— Думаю, ночует в лагере, на открытом воздухе. Интересно, возьмется кто за эту работу? Сейчас, дорогая, все не так, как в твои школьные годы. Тогда всегда было полно молодых людей, которые болтались без дела. И любого можно было подкупить печеньем, яблочным паем или карманными деньгами. Кстати, о молодых людях, — задумчиво произнесла Одри. — Интересно…
Кэтлин засмеялась.
— …не проведет ли Маркус своего рода испытание нового оборудования фирмы «Тёф мастер»? Я его спрошу, мама, но…
— Нет, я совсем не то имела в виду. Интересно, не мог ли Пенн позаботиться об этом.
Кэтлин прикусила губу. Потом очень спокойно сказала:
— Все это было много лет назад, мама.
Сначала она подумала, что ее мать не расслышала, но наконец Одри сдержанно сказала:
— Да. Я знаю, дорогая. Но не думаешь ли ты, что сейчас… — Она вздохнула, и Кэтлин собралась с духом, но вместо этого Одри сказала только: — Ты же знаешь, я всегда любила Пенна.
— Знаю. Я попытаюсь выбрать время и подстригу лужайку сама. А сейчас, мама, не думаешь ли ты, что было бы лучше идти в кровать? Ты должна быть бодрой и решительной завтра, когда будешь рассматривать утром предложение покупателей.
Одри поднялась с качелей.
— Кэтлин, что на самом деле произошло между тобой и Пенном? — спросила она нерешительно. — Если это было одно из тех глупых недоразумений, которые случаются порой, то… Что ж, ты должна помнить, какую ужасную трагедию он пережил, дорогая.
— Я никогда этого не забывала, мама. И то, что произошло, не было просто глупым недоразумением. Но сейчас уже слишком поздно об этом говорить.
Кажется, Одри поняла, какое время Кэтлин имела в виду.
— Никогда не бывает слишком поздно, дорогая. И если это даст тебе возможность почувствовать себя лучше…
Эта мысль заставила Кэтлин вздрогнуть. Ошеломить Одри сейчас своими потрясшими ее когда-то переживаниями? После стольких лет, на протяжении которых она все это носила в себе?
— Теперь уже слишком поздно, — твердо сказала она.
— Конечно, поступай, как считаешь нужным. Но если ты когда-нибудь изменишь свое мнение, дорогая…
Кэтлин кивнула, но, как только Одри удалилась настолько, чтобы не услышать, пробормотала:
— Нет уж, мама, благодарю. Конечно, я не стану рассказывать тебе обо всем.
Но она поняла, что ее удерживала не только неприятная мысль рассказывать о своем позоре. Это было также и нежелание причинить Одри боль, так как та обожала Пенна. Зачем разрушать иллюзии? Зачем лишать Одри приятных ей воспоминаний… когда слишком поздно изменить то, что случилось тем летом целых десять лет назад?
9 
