147 
– Может быть, пламя пощадит тебя – для твоего великого предназначения, – с горькой усмешкой сказала Санчия. – Как ты пощадил людей Мандары, как ты пощадил бедную Лоретту.
– Оно не коснется меня. Ты думаешь, что взяла верх? – Дамари покачал головой и, повернувшись, пошел к входу. – Вскоре я увижу всех вас мертвыми.
Войдя в лабиринт, он почувствовал запах дыма и услышал, как за спиной трещат сучья кустарника, охваченные пламенем. Он увидел языки огня, взвившиеся к ночному небу. Северный вход уже пылал. Дамари инстинктивно бросился бежать. Острые шипы вонзились в его обнаженную плоть, когда он наткнулся на изгородь. Он спасется. Он должен спастись. Ему предназначено великое будущее.
Эти дураки забыли, что существует еще один выход, кроме того, который они подожгли. Та перегородка, через которую сбежали Андреас и его брат, все еще оставалась незаделанной. Он проберется через нее и нырнет в кустарник.
Дыхание обжигало легкие, пока он мчался по лабиринту. Проклятый дым становился все гуще, заставлял слезиться глаза и кашлять.
Но совсем рядом, впереди, должна быть та самая дыра в изгороди!
Он рванулся вперед и начал протискиваться сквозь колючки, которые вонзались ему в ноги, в ягодицы, в самые сокровенные части тела. Он убьет их за то, что они причинили ему такую боль. Он убьет их всех!
– Нет, Дамари!
Он поднял глаза и замер, не чувствуя боли от вонзившихся в тело шипов.
Санчия стояла у входа с факелом в руке. Выражение лица ее было строгим и неумолимым, когда она медленно покачала головой.
– В мире должна быть справедливость. – Она подожгла ветви сверху. – Пьеро. – Она поднесла факел слева. – Бьян-ка. – Она коснулась колючек с правой стороны. – Марко. – И наконец она опустила факел вниз. – Катерина.
– Нет! – Дамари услышал собственный крик, когда отскочил от лизнувших его языков огня.
Эта женщина стояла за огненным кругом, трепещущая и смутная в своем белом платье, как фигура на камее.
– И еще, – сказала она спокойно. Она ткнула факелом в центр огненного круга. – Мандара.
Ветви вспыхнули, высоко вверх взметнув языки пламени.
И вдруг Дамари понял, что он умрет. Нет, этого не может быть! Он бросился бежать от пылающей изгороди по коридору, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь густой дым.
Здесь должен быть выход. И тут Дамари услышал собственный крик.
Горящие кусты окружали его все теснее, огонь подбирался все ближе, еще ближе. Он повернул за угол.
Другая стена пламени.
Не имеет значения, как быстро он будет бежать. Он не сможет вырваться отсюда. Огонь жег ему спину, он закинул от боли голову и завыл. Теперь остальные части его тела загорелись с такой же легкостью, как и деревянная изгородь.
Нет, не может быть. Ему предназначен великий удел…
* * *
Лоренцо открыл глаза и увидел над собой хмурое лицо Луиджи. Он попытался облизнуть сухие губы.
– Судя по всему, я еще не распрощался с этой грешной землей, поскольку ты не очень-то напоминаешь ангела.
– А почему ты убежден, что заслужил райские кущи?
– Разве убийство двух дьявольских созданий не заслуживает такой награды?
Луиджи покачал головой. Лоренцо изменился в лице:
– Они не умерли?
– Ну, нельзя сказать, что тебе совсем не повезло. Папа, возможно, в эту минуту уже умер. Говорят, что он заказал отслужить пышную вечернюю службу сегодня. – Луиджи поднес кружку с вином к губам Лоренцо и дал ему отпить глоток. – И Чезаре, наверное, скоро сдохнет. Слуги уверяли, что он съел не так много жаркого, как его отец, но все равно лежит больной в своих покоях.
– Как давно это произошло?
– Ты проболел пять дней.
– И мы все это время оставались в доме? – Глаза Лоренцо не отрывались от лица Луиджи. – Я ведь велел тебе немедленно покинуть Рим.
– А что прикажешь делать с человеком, который был настолько глуп, что отравился сам?
– Ты остался, чтобы ухаживать за мной?
– Я остался потому, что не было никакой нужды убегать из города. Это дурачье убеждено, что его святейшество и Чезаре заболели той же самой лихорадкой, которая подкосила половину жителей Рима. – Он ухмыльнулся:
– Я же тебе говорил при нашей первой встрече, что Рим летом – не самое лучшее место.
Лоренцо слабо рассмеялся.
– И никто не обратил внимания на то, что оба заболели одновременно?
Луиджи пожал плечами:
– Там было еще несколько человек, которые отведали яд, но они упоминали о званом обеде, состоявшемся пятого августа, на котором Александр и его сын угощали вином кардинала Адриано Корнето. Говорят, что Борджиа хотел отравить Корнето, но перепутал кубки. Корнето тоже заболел.
147 
