Последние отзывы

  64  

– А что, он считает, что Мандара в опасности?

Лоренцо пожал плечами:

– Сейчас скорее нет. Дамари достаточно хитер, чтобы не нападать на такой сильный город, как Мандара, с той армией, которая у него есть. Но он заручится поддержкой Борджиа – у того достаточно людей и оружия. Дамари выберет более удобный для себя момент, чтобы обрушиться на Мандару и разгромить ее.

Наемники, нападения, Борджиа… Она слишком разбита и слишком слаба, чтобы думать о таких вещах. Ей хотелось только одного – закрыть глаза и спать до тех пор, пока она не выздоровеет и снова будет в состоянии воспринимать мир. Санчия закрыла глаза.

– А тебе не хочется ничего узнать о Лионе?

– Нет.

– А о твоей руке?

Она открыла глаза и посмотрела на перевязанную левую руку. В те последние часы мучений она пыталась представить, что рука не принадлежит ей, что эта боль не имеет к ней никакого отношения. Наверное, она и сейчас еще не избавилась от этого чувства.

– Больше не болит.

– Но заболит, если ты попытаешься двигать ею. Врач поместил раздробленные пальцы в лубок и вправил остальные. – Он помолчал. – Ты не могла бы рассказать мне, что с тобой делал Дамари?

– Ты не видел, что…

– Большой палец и три остальных восстановятся. Но мизинец был раздроблен в трех местах, кости выступили из мяса, и врач сказал, что, к сожалению, ты вряд ли сможешь когда-либо им пользоваться.

– Молоток, – без всякого выражения произнесла она. – Столько крови вытекло… – Глаза ее закрылись. – Я хочу спать.

– Тогда я сейчас поднимусь на палубу и скажу Лиону, что ты очнулась. После того как ты поспишь, я помогу тебе искупаться и одеться. Лион закупил несколько платьев и красивые шали у жены нашего управляющего судоверфью, прежде чем мы покинули Пизу, но они не такие элегантные, как те, которыми тебя снабдила Джулия.

Она услышала скрип его кресла, когда он вставал, затем неуверенные шаги и поняла, каких усилий стоило ему добраться до двери в этой ходившей ходуном каюте.

– Знай, что сегодня ты открыла глаза в новом для себя, светлом и радостном мире, – сказал он тихо. – Вся твоя жизнь пойдет теперь по-другому. Помни об этом и будь благодарной, Санчия.

Она ничего не ответила, и дверь закрылась за ним.

* * *

– Она пришла в себя.

Лион быстро повернулся и взглянул на Лоренцо, цепляющегося за поручни, чтобы пройти вперед к корме по скользкой от дождя палубе:

– И я надеюсь, что ты оценишь те невероятные и малоприятные усилия, которые я приложил для того, чтобы сообщить тебе этот факт.

Руки Лиона лежали на штурвале:

– Она… в порядке?

– Если ты имеешь в виду, не преуспел ли Дамари в своих попытках свести ее с ума, то могу тебя успокоить – у него ничего не вышло. – Лоренцо запахнулся в свой короткий плащ, пытаясь защититься от холодного, сплошного дождя. – Не думаю, чтобы он был в состоянии сломить ее.

Лицо Лиона оставалось страшной маской:

– Но он достаточно постарался, черт возьми. Она что-нибудь говорила об этом?

– Почти ничего. – Но поскольку Лион продолжал смотреть на него, добавил:

– Она сказала несколько слов про молоток.

Лион вздрогнул, будто удар молотка пришелся по нему самому.

– Подержи штурвал, – бросил он моряку, стоявшему рядом с ним, и пошел следом за Лоренцо, устремив неподвижный взгляд прямо перед собой и не обращая внимания на волны, перекатывавшиеся по палубе. – Я скоро доберусь до него.

– За три дня доскакать до Пизы, собрать наемников и атаковать дворец – это почти чудо.

Лион сжал поручни побелевшими пальцами:

– Я не должен был ждать. Я должен был придумать другой способ.

– Сколько раз можно повторять одно и то же. Другого способа не существовало.

Лион и сам знал это, но он не мог забыть тот страшный миг, когда они нашли Санчию, лежащую без сознания на полу темницы. Она выглядела такой… сломленной.

И затем он увидел ее руку.

– Я убью Дамари!

– Я так и предполагал. Думаю, что ты никому не позволишь выполнить это вместо тебя?

– Нет, – ответил Лион, отпуская поручни. – Пойдем к Санчии.

– Кажется, она снова уснула.

– Я подожду, пока она проснется. – Ему нужно было как можно скорее увидеть ее, чтобы убедиться, что она уже не тот бледный, измученный ребенок, которого они принесли на борт «Танцора» два дня назад.

– Лион!

Он обернулся.

– Она не сошла с ума, – Лоренцо помедлил, прежде чем закончить:

  64