Последние отзывы

  71  

– Зачем? Ты же сказал, что не хочешь слушать.

– Боже милосердный, конечно, не хочу. Но я должен. Ты из-за меня оказалась там, и я не могу оставлять тебя одну с этим.

– Но это не очень приятно.

– Рассказывай.

И она начала говорить, сначала с паузами, а затем все с большей энергией, освобождая свою память от груза мучительных воспоминаний.

Он слушал почти без всякого выражения, не отрывая от нее взгляда. Принимая все.

В конце концов слова истощились, и она начала говорить все медленнее и медленнее, а затем и вовсе замолчала.

– Это все? – Голос его оставался напряженным. Она отрывисто кивнула:

– Все, – и отвернулась от него. Ей стало легче, вдруг поняла она с удивлением. Каким-то непостижимым образом Лион снял с нее тяжкое бремя пережитых наяву кошмаров, переложив его на себя.

– Поблагодари всех святых, что все уже позади! – Он судорожно привлек ее к себе, зарывшись лицом в густые волосы девушки. Его грудь тяжело вздымалась, как после быстрого бега, но ей было удивительно хорошо в его объятиях. – До чего же тяжело мне было это слушать!

Как странно, она услышала свой собственный слабый смех.

– А мне рассказывать. – Смех принес облегчение, и все, что было связано с Дамари, вдруг отступило.

– Знаю, – сказал он тихо, чуть отодвинув ее от себя и вглядываясь в ее лицо. – Видишь сама, это не должно случиться снова. Ты принадлежишь мне, и я должен защищать…

– Я не принадлежу тебе, – и уже произнеся это, она вдруг осознала, что чувствует еще большую связь с ним, чем в тот момент, когда принимала его в свое тело. В панике она отступила на шаг. – Я не принадлежу никому, только самой себе. Я хочу…

Его рука мягко закрыла ей рот:

– Не будем говорить об этом сейчас. Разве ты не можешь постоять спокойно?

Она возмущенно дернула головой, пытаясь освободиться.

– У меня нет выбора, когда ты закрываешь мне рот своей лапищей, – сказала она резко. – Если тебе не нравится слушать, что я говорю, оставь меня.

Он стоял, сердито глядя на нее:

– Но мне не хочется оставлять тебя.

К своему удивлению, Санчия почувствовала, что и ей не хочется оставаться одной, без него. Его присутствие давало ей глубокое чувство покоя. И все же последнее слово должно было быть за ней:

– Ты не запретишь мне говорить, когда я этого хочу.

Хмурое лицо Лиона прояснилось, в глазах мелькнула усмешка.

– А я только и делаю, что слушаю тебя с той минуты, как ты появилась на палубе. – Он взял ее за локоть. – Идем.

Она попыталась освободиться:

– Куда ты ведешь меня?

– Сюда. – Он остановился у ступенек, которые вели на корму. – Садись. – Его улыбка напоминала улыбку напроказившего мальчишки. – А ты уж решила, что я тащу тебя в постель? Мне хочется показать тебе, насколько терпеливым я могу быть. Так что сейчас ты в полной безопасности. – Он кивнул, указывая на моряка, стоявшего у штурвала в нескольких ярдах от них. – Поскольку у меня нет желания делить тебя с ним, было бы слишком жестоко с моей стороны делать это у него на глазах.

Она с изумлением посмотрела на него:

– А тебе приходилось делить женщин с другими мужчинами?

Он усмехнулся:

– Много раз. Вокруг военных лагерей не так много доступных женщин.

Непонимание отразилось на ее лице, и его собственное выражение стало более жестким, когда он опустился рядом с ней:

– Да, я имел дело с проститутками, и убивал, и брал женщин силой. – Он увидел, как она напряглась, и продолжал:

– А как ты представляешь себе жизнь наемника? Я не благородный рыцарь, как Марко. Я всего лишь грубый солдат. Когда мы захватывали город, женщины тоже становились частью добычи.

– Но так не должно быть! – произнесла она. – Что ты чувствовал, когда делал это?

– Ты сама видела, каким я становлюсь, когда мне нужна женщина. – Он помолчал немного, глядя куда-то в сторону. – Но вообще-то только однажды я взял женщину против ее желания. Мне было четырнадцать лет, и я был опьянен властью и победой. Это была жена купца, я нашел ее спрятавшейся в лавке. И подумал: а почему бы и нет? Никто больше не колебался, беря то, что принадлежало ему по праву. Я видел, как мой отец обращается с женщинами, не особенно заботясь о том, нравится им это или нет. – Он помедлил, а потом нехотя закончил:

– Но мне это не доставило удовольствия. Ее глаза оставались пустыми, и она плакала. Я не мог утешить ее. Я держал ее около себя, пока наемники не покинули город, и дал денег, когда мы расстались. Я больше не позволил никому дотронуться до нее, но… – Он замолчал, а затем повторил:

  71