18

Темнота быстро опускалась на остров. Сумерек здесь не было совсем. Только что был день, а минутой позже наступила ночь.

Без четверти восемь ко мне в комнату явилась Шантель. Она переоделась в черное с кружевом платье, как нельзя лучше выделявшее цвет ее лица. Завидев меня, цокнула языком: на мне тоже было черное.

— Так не пойдет, Анна, — запротестовала она. — Я всегда ненавидела это твое платье. Сказать по правде, ты в нем какая-то тусклая.

— Я не на банкет собралась.

Ее глаза подернулись туманной поволокой.

— Анна, сегодня здесь обедает капитан. Вероятно, еще отобедает завтра, а потом отчалит. Он запомнит тебя такой, какой ты была сегодня, — так что живо снимай эти невзрачные лохмотья.

— Шантель, прошу тебя…

Но она уже принялась со смехом расстегивать мое платье.

— Ты будто забыла, что у него жена, — напомнила я.

— Об этом не даст мне забыть она. И все равно, пускай капитан увезет с собой приятные воспоминания.

— Нет, уж лучше бы…

— … Ты явилась дурнушкой? Как ты неромантична!

— Разве можно быть романтичной с чужим мужем?

— Нужно всегда быть романтичной, а в несчастной любви так много романтики.

— Шантель, пожалуйста, не надо шутить.

— И не думаю. Если бы ты только знала, как я хочу, чтобы ты была счастлива. И ты обязательно будешь счастлива, даже если это будет не капитан. А это вряд ли будет капитан, Анна.

Ярко вспыхнувшие глаза выдавали в ней настоящую прорицательницу.

— Прошу тебя, прекрати этот разговор, — взмолилась я.

— Нет, буду говорить, — с пылом возразила она. — Он не создан для тебя. Я не раз повторяла, он тебя не стоит, Анна. Но все равно настаиваю, чтобы ты надела сегодня что-нибудь поприличнее. — Она достала и приложила к себе голубое шелковое платье. — Вот. Лучшее в твоем гардеробе. Ну, пожалуйста, Анна.

Я сменила черное платье на голубое. Что бы я ни говорила, мне самой хотелось выглядеть получше в этот вечер.

Я придирчиво оглядела себя в зеркале. Голубое неплохо сочеталось с румянцем моих щек, наконец решила я. Шантель не сводила с меня глаз, и, чтобы сменить тему, я сказала:

— Перо принесла свечи, но предупредила, чтобы не зажигали, пока есть возможность что-нибудь разглядеть без света. Свечи на острове в большой цене.

— Не верю, чтобы они так обеднели. Подозреваю, что у нашей мадам мания откладывать денежки. Сейчас ты очень миленькая, Анна.

— Это от света дорогих свечей. Он скрывает все недостатки. Сама знаешь, как он смягчает черты лица и придает блеск глазам.

— Удивляюсь, что нас зовут к семейному столу — всего-навсего сестру и гувернантку.

— Она призналась, что так оно выходит дешевле.

— И мне сказала.

— Анна, мы с тобой попали в сумасшедший дом, — рассмеялась Шантель.

— И нам остается только одно: ждать.

Она подошла к окну и растворила ставни.

— Иди сюда. Увидишь корабль.

Он стоял на якоре в бухте, там же, где, должно быть, стояла когда-то «Роковая женщина».

— Невольно чувствуешь себя в безопасности, — заметила я.

— А что ты скажешь, когда он уйдет, Анна?

Я вздрогнула.

— Посмотрим.

— Ничего, это всего на два месяца.

— Ты уверена?

Она улыбнулась.

— Абсолютно. Не останусь ни на один лишний день.

— Значит, ты уже решила?

— Всеми косточками чую, — шутя ответила она, — больше мне не выдержать.

— Ты выражаешься как пророчица.

— Если угодно.

— Мне бы не хотелось остаться здесь одной.

— «Куда ты идешь, туда и я пойду». На этой библейской ноте пойдем-ка вниз к обеду.

  112